Текстология Нового Завета. Рукописная традиция, возникновение искажений и реконструкция оригинала

«Слова, словосочетания и даже целые предложения совершенно свободно менялись, выбрасывались или, напротив, вставлялись повсюду, где авторам казалось, что смысл мог бы быть еще более усилен и выявлен… Другой, столь же важной особенностью является стремление к тому, чтобы обогатить текст за счет его чистоты изменениями и дополнениями, взятыми из устной традиции, и возможно даже из апокрифических или других небиблейских источников. [Западный текст также отличается] добавлением местоимений в родительном падеже, но в отдельных случаях они выброшены там, где их присутствие утяжеляет текст. При глаголах, которые употребляются без дополнения, оно добавляется (в форме как родительного, так и дательного или винительного падежа). В бессоюзных конструкциях появляются союзы, но иногда, напротив, их исключают из предложений там, где сила союза не ощущается, а форма предложения или контекст скорее требуют отрывистого бессоюзия. Наблюдается свободная замена одних союзов другими, и такая же свобода в замене одних вводных формул при прямой речи другими. Причастия с личной формою глагола свободно заменяется двумя личными формами, соединенными союзом. Общее правило — замена составного глагола простым и напротив, отсутствие такой замены там, где составной глагол оригинального текста был трудным или необычным; как правило же, аористы заменяются имперфектными формами, однако есть и несколько примеров обратного, сложной глагольной формы на простую (однако там, где глагольная форма была очень сложной или необычной, замены не происходило); частая замена аориста на имперфект.

В западном тексте мы встречаем изобилие примеров еще одной причины, которая побуждала писцов изменять текст — это склонность к ассимиляции или взаимному уподоблению текстов. Очевиднее всего он проявляется, когда один и тот же предмет трактуется в двух или более соседних стихах или фразах — в этом случае исчезает разница в словоупотреблении или исправляется кажущийся недостаток симметрии. Но наибольшая опасность скрыта в гармонизирующем искажении текста, или, иными словами, частичной или полной потере различий между более или менее схожими отрывками»[314].

3. Александрийский тип текста, как полагают Весткотт и Хорт, в той или иной мере сохранен кодексом Ефрема (C), Королевским кодексом (L), кодексом 33 и коптскими переводами (особенно бохейрским), а также в цитатах александрийских отцов: Климента, Оригена, Дионисия, Дидима и Кирилла. Он отличается именно теми чертами, которые мы вправе ожидать от текста, формировавшегося в городе — центре греческой литературной науки. Это филологически аккуратная правка форм, синтаксиса и осторожная замена некоторых элементов делалась только для того, чтобы отшлифовать язык и стиль (например, изменить порядок слов во избежание гиатуса — столкновения гласных, иначе называемого зиянием).