Тектология (всеобщая организационная наука)

Разумеется, и во взятом нами примере равенство чисел — результат их приблизительности: мы ограничились тысячами, пренебрегая уже сотнями; две математические характеристики имеют связку «385 тысяч», и только. Предположим, что оба комплекса подверглись изменяющим воздействиям: в город прислали несколько новых чиновников, скажем, с их семьями — 50 человек; Луна под влиянием относительной близости какой-нибудь планеты отдалилась от Земли на 100 км. К прежним равным счетным величинам прибавлены неравные. Но мы считаем тысячами, и наша «связка» (или равенство) двух величин образована из тысяч. Очевидно, хотя оба комплекса объективно изменены, и притом математически различно, но на эту связку численно-познавательного характера изменение не простирается: «равенство» остается. Это случай, выражаемый важнейшим положением анализа бесконечно малых: если к двум равным величинам прибавить неравные, но бесконечно малые по отношению к ним, то равенство не нарушится. Бесконечно малые — это те изменения, которые, будучи взяты в отдельности, не могут повлиять на численное выражение в пределах практически принятой нами или практически доступной нам точности. Но это действительные изменения, и вполне понятно, что простым их накоплением получаются изменения «конечные», способные нарушить равенство.

Другими словами, эта математическая схема является частным случаем чрезвычайно простой и очевидной схемы, относящейся к ингрессии вообще: если два ингрессивно-связан-ных комплекса подвергаются изменяющим воздействиям, недостаточным для того, чтобы в практически уловимой мере изменить их связку, то ингрессия остается в прежнем виде; но, прибавляясь одни к другим, такие воздействия при достаточном их накоплении способны преобразовать или разрушить связку, а с ней и всю данную систему.

Исчезает также кажущееся противоречие между аксиомой элементарной математики о нарушении равенства прибавлением неравных величин и указанным положением анализа о сохранении равенства в определенном случае прибавления неравных. То и другое вытекает из основных условий ингрес-сивной связи: если в двух комплексах те их части, совпадением которых образуется ингрессия, изменяются неодинаково, то связь преобразуется или нарушается; если воздействия, хотя и неодинаковые для обоих комплексов, недостаточны, чтобы изменить связку, то ингрессия остается в прежнем виде.

На численных равенствах мы видим, что возможна познавательная ингрессия понятий и там, где между реальными комплексами такой связи нет, где даже установить ее немыслимо: два комплекса бывают в каком-либо отношении «равны», несмотря на полную отдельность существования, а иногда и на полную качественную разнородность. Это общая черта познания: мы, например, знаем, что перчатка «подходит» к руке или гайка к винту, хотя перчатка не надета в данный момент на руку, а гайка на винт; мы принимаем, что звезда Антарес «такого же цвета», как догорающие угли в камине, хотя расстояние и различия этих объектов превосходят всякое воображение. Дело в том, что познание по существу своему есть всеорганизующая функция.

§ 9. Социальная и мировая ингрессия

Единство социальной организации слагается из бесчисленных и разнообразных связей между членами общества; среди этих связей основными и преобладающими являются отношения ингрессии. Исследуем в общей форме их содержание и происхождение.

В нашем обычном представлении о социальной связи людей ее первую предпосылку составляет их взаимное понимание. Без него общество немыслимо; и степень этого понимания мы привыкли — сознательно или бессознательно — делать мерой самой социальной связи. Мы знаем, что между членами общества существуют разные отношения родства, дружбы, общих интересов и проч.; но за подобными связями мы признаем лишь частный, а не общесоциальный характер. Например, наблюдая двух людей, заведомо для нас тесно объединенных какими-либо интересами, мы иногда можем прийти к выводу, что «это люди не одного общества». Этим мы хотим сказать, что они не созданы для полного взаимного понимания. Допустим, один из них аристократ, а другой — финансист; они оказывают друг другу помощь и поддержку в разных делах, может быть, даже питают взаимную дружбу и симпатию; но они «не одного общества»; а между тем этот финансист и другой, его ожесточенный конкурент и враг, — люди «одного общества», потому что в самом деле, способны полнее и точнее понять друг друга.