«Текущий момент» и другие пьесы

На ней — мешок с прорезанными дырками для головы и рук. Альберта она как будто не замечает.

ВОЖДЬ. Очень красиво.

ФЕМА. Я сама придумала! (Кружится и исчезает с визгом.)

АЛЬБЕРТ. В этом мешке была мука.

ВОЖДЬ. А?

АЛЬБЕРТ. Какой милый ребенок!

ВОЖДЬ. Вся в маму.

АЛЬБЕРТ. Кланяйтесь ей от меня…

ВОЖДЬ. Маму съели.

АЛЬБЕРТ. О господи! Карачуры?

ВОЖДЬ. Нет, ее съели свои. У нас тут — бывает…

АЛЬБЕРТ. Примите мои соболезнования.

ВОЖДЬ. Ну что вы. Это было очень давно. И потом — я их всех тоже съел. И детей их съел.

АЛЬБЕРТ. Как?..

ВОЖДЬ. Вас интересуют подробности?

АЛЬБЕРТ. Нет!

ВОЖДЬ. Ну и правильно. Так продолжим. Вы говорите: войти в вашу семью.

АЛЬБЕРТ. Да.

ВОЖДЬ. И большая семья?

АЛЬБЕРТ. Сотни миллионов человек! (Поясняет.) Очень много.

ВОЖДЬ. Заманчиво…

АЛЬБЕРТ. Но войти туда можно только на наших условиях! ВОЖДЬ (вставая). Запомните сами и передайте вашим братьям: Народ Цапли никогда не поддастся на диктат!

(Садится.) Говорите ваши условия.

АЛЬБЕРТ. Прежде всего — прекращение людоедства. В этом давно нет никакой необходимости.

ВОЖДЬ. Пожалуйста, не называйте нас людоедами.

АЛЬБЕРТ. Но.

ВОЖДЬ. Это называется — человекоядение. Древняя, освященная веками традиция. И потом, мы не только людей едим. Рыб едим, птиц, крокодилов. Что поймаем, что и едим.

АЛЬБЕРТ. Но человек — не пища!

ВОЖДЬ (мягко). Вы просто еще не пробовали.

ФЕМА (появляясь снова). Папа! Смотри!

У нее в руках пузырек с зеленкой. Она проводит крышечкой по руке — на руке остается зеленая полоса — и визжит от счастья. Потом сажает зеленую точку себе на нос, скашивает к точке глаза — и снова визжит.

АЛЬБЕРТ. Это — лекарство. Им мажут царапины, чтобы они быстрее проходили. У тебя есть царапины?

ФЕМА. Ага. Вот! (Показывает.)

АЛЬБЕРТ. Ну-ка, дай сюда пузырек. (Вождю.) Можно?

Вождь кивает. Альберт осторожно смазывает ранку на ее ладони. Фема начинает ойкать; Альберт берет ее за руку и дует на ранку.

Ну-ну-ну, ничего-ничего. Сначала поболит, а потом перестанет.

ФЕМА. А у меня еще есть царапина. (Задирает платье, демонстрируя симпатичный животик.) Вот! ВОЖДЬ. Фема!

ФЕМА (возмущенно). У меня царапина!

АЛЬБЕРТ. Где?

ФЕМА. Вот тут. Вот. Помажь. (Альберт осторожно мажет указанное место.) А подуть? (Альберт дует.) Сначала поболит, а потом перестанет?

АЛЬБЕРТ. Да.

Фема глубоко вздыхает и выскакивает из хижины. Альберт некоторое время смотрит ей вслед.

ВОЖДЬ (напоминает). Вы приехали сюда, чтобы вывести нас из тьмы веков. АЛЬБЕРТ. Да-да.

ВОЖДЬ (уточняет). На светлую дорогу будущего…

АЛЬБЕРТ. На нее.

ВОЖДЬ. Это трудный путь. Но давайте попробуем.

АЛЬБЕРТ. Благодарю вас!

Протягивает руку. Вождь берет ее в свою и несколько секунд щупает, рассматривая.

ВОЖДЬ. Какая у вас мягкая рука…

4

Темнеет. Слышны звуки ночи — скрип стволов, шелест листвы, уханье птицы. Потом — далекие крики травли, потом чей-то смертный крик — похоже, что человеческий. Потом — светает. И снова крик, но уже — крик младенца.

ЖЕНЩИНА (успокаивая младенца). Это кто плачет? Это Дудо плачет. У Дудо болит животик. Бедный Дудо, бе-едный. У всех детей болят животики, да-да-да. А вот мы погладим животик, погладим, и он не будет болеть, не будет.

От нежных интонаций плач постепенно переходит во всхлипывание, а потом и агуканье.

Ну во-от… Дудо уже не плачет. Дудо проснулся. Это кто открыл глазки? Это наш мальчик открыл глазки! Доброе утро! Вот какой мальчик проснулся!

На опушку тем временем начинают собираться люди племени и потихоньку подбираются к коробкам и мешкам. На охране этого имущества стоит ПРАВАЯ РУКА.

ПРАВАЯ РУКА. Не трогать.

ЧЕЛОВЕК. Да я только посмотреть. ПРАВАЯ РУКА. Руку отъем.

ЧЕЛОВЕК. Ну что ты как не свой! Посмотреть только.

ПРАВАЯ РУКА. Не положено.