«Текущий момент» и другие пьесы

ГОЛЬДИНЕР. Так он туда и ехал! Но в Вене он ощутил себя умным евреем и уехал сюда. Через год приехали мы — Лия хотела быть рядом… Рядом мы будем на кладбище, если только он вспомнит, где нас закопал. Он приезжал раз в неделю и сидел со скучным лицом. Ровно час, по часам! И слава богу, что только на час, потому что я не выдерживал и начинал кричать… Лия плакала… Ай!

Машет рукой и отворачивается. Пауза.

МИССИС УОТСОН. Давно вы один?

ГОЛЬДИНЕР. Осенью — два года. Шестого октября.

МИССИС УОТСОН. Простите, а… — внуки?

ГОЛЬДИНЕР. Он тут родил троих от какой-то местной еврейки. Она ходит в платке, дети в кипе. Говорят по-английски. Никакого отношения ко мне это не имеет. Я для них, как марсианин.

МИССИС УОТСОН. Мы все друг для друга, как марсиане. (Пауза.) Суп будете?

ГОЛЬДИНЕР. Какой суп?

МИССИС УОТСОН. Вкусный.

ГОЛЬДИНЕР. Буду. Не смогли меня задавить, теперь кормите.

МИССИС УОТСОН. Ну вот и замечательно. Да… Меня зовут Джейн.

ГОЛЬДИНЕР. Джейн Уотсон.

МИССИС УОТСОН. Женя Ровинская. (Усмехнувшись.) Rowin-sky!

Сцена третья

Звуки и голоса с лестничной клетки.

МИССИС УОТСОН. Осторожнее, мистер Гольдинер… Опирайтесь сильнее.

ГОЛЬДИНЕР. Она будет учить меня осторожности! Я очень осторожен, я всю жизнь был настороже.

МИССИС УОТСОН. Поворот… Отлично!

Появляются в дверях квартиры. Гольдинер — с костылем.

ГОЛЬДИНЕР. И сразу к причалу!

Миссис Уотсон подвигает к окну кресло; Гольдинер садится.

ГОЛЬДИНЕР. Уф-ф…

МИССИС УОТСОН (возвращается со сложенным инвалидным креслом, ставит его у дверей). Отлично! Вы сегодня — гораздо лучше.

ГОЛЬДИНЕР. Я вообще великолепен.

МИССИС УОТСОН. И очень, очень скромны…

ГОЛЬДИНЕР. Вы тоже пользовались успехом на набережной!

МИССИС УОТСОН. Да-а… Ваша набережная — это, конечно…

ГОЛЬДИНЕР. Что?

МИССИС УОТСОН. Аттракцион.

ГОЛЬДИНЕР. ВДНХ!

МИССИС УОТСОН. Что?

ГОЛЬДИНЕР. Азов не знаете, молодежь! Выставка достижений народного хозяйства! Шубы, жены, дочери… МИССИС УОТСОН. Что-то вроде Пятой авеню.

Наливает и ставит перед Гольдинером чашку с соком.

ГОЛЬДИНЕР. Не знаю, не бывал. (Пьет.) М-м-м. А что, на вашей Пятой авеню есть океан и пивной бар с настоящей воблой?

МИССИС УОТСОН. Нет.

ГОЛЬДИНЕР. Так что вы сравниваете? Нет, здесь роскошная жизнь, когда становится можно дышать. А какие люди! Через дом отсюда живет Элла, она бывший концертный администратор из Москвы! Она знает Кобзона!

МИССИС УОТСОН. Кого?

ГОЛЬДИНЕР. Вы тут в своей провинции совсем оторвались от культурной жизни! Кобзон! Это не объяснить, это надо видеть. Он до сих пор поет, хотя все с ним пять раз попрощались.

МИССИС УОТСОН. Cool! Круто.

ГОЛЬДИНЕР. А старичок в клетчатой рубашке, у шашлычной — это, чтоб вы знали, капитан ядерной подводной лодки. Не надо крика! — эта страница биографии у него в прошлом. Теперь сидит на набережной, читает «Новое русское слово», следит за дебатами в Конгрессе… Если что не так, обещает таки всплыть возле Манхеттена!

МИССИС УОТСОН. Предупредите меня, — я на это время отъеду к маме в Нью-Джерси.

ГОЛЬДИНЕР. Хорошо, только чур — больше никому!

МИССИС УОТСОН. Done! Идет! А этот язык — мать и дочка у кафе — это был идиш?

ГОЛЬДИНЕР. Ида Исаковна? В инвалидном кресле? Идиш, он самый.

МИССИС УОТСОН. Такая вредная бабушка: при всех выговаривать дочери!

ГОЛЬДИНЕР. Было время испортиться характеру.

МИССИС УОТСОН. И татуировка на руке — какой-то панк, а не бабушка! (Смеется.)

ГОЛЬДИНЕР. Это номер.

МИССИС УОТСОН. Что?

ГОЛЬДИНЕР. Эта татуировка — из Освенцима.

МИССИС УОТСОН. Ой. Простите.

ГОЛЬДИНЕР. Просить за это прощения, Женя, надо не вам… (Пауза.) Да, тут у нас ноев ковчег, миссис Уотсон. Немножко Одесса, немножко Батуми, немножко Освенцим.

МИССИС УОТСОН. Странное место. Правда, странное.

ГОЛЬДИНЕР. Да. Такое вот кино в доме престарелых. Показали немножко океана напоследок.

МИССИС УОТСОН (после новой паузы). А у вас недавно был день рождения. Угадала?

ГОЛЬДИНЕР. Нет.

МИССИС УОТСОН. А с чем вас поздравила эта пара?

ГОЛЬДИНЕР. Какая пара?

МИССИС УОТСОН. На набережной.

ГОЛЬДИНЕР. Концевичи?

МИССИС УОТСОН. Не знаю. Ему лет под семьдесят, в тренировочном костюме и кепке «Сан-Диего», она — в красном платье. И вообще, вся такая. большая.

ГОЛЬДИНЕР. Концевичи!

МИССИС УОТСОН. И с чем они вас поздравляли?

ГОЛЬДИНЕР. Не знаю.

МИССИС УОТСОН. Вас поздравляют просто так?

ГОЛЬДИНЕР. А что такого? Хороший день, приятная встреча.

МИССИС УОТСОН. С Концевичем.

ГОЛЬДИНЕР. А что? Он местная знаменитость, сын имеет магазин, сам пишет в русской газете статьи на исторические темы… Разоблачает Сталина… Бесстрашный человек!

МИССИС УОТСОН. Вы что-то от меня скрываете…

ГОЛЬДИНЕР. Что мне скрывать, я весь как на ладони!

МИССИС УОТСОН. Ну хорошо, хорошо… Обед через пять минут?

ГОЛЬДИНЕР. Через три. Пять — я не выживу.

МИССИС УОТСОН. Yes, sir!