Телефон мистера Харригана

- Прочь, Искуситель. Ты словно научил меня курить марихуану да полюбить её, и теперь ты говоришь: «Если тебе понравилась травка, героин тебе точно «зайдёт». Так что нет, Крейг. Телефона достаточно.

И он нежно погладил айфон, как вы гладили бы маленького спящего зверька. Что же, щенок, судя по всему, приручен.

***

Мы читали книгу «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» осенью 2008-го, и когда Мистер Харриган попросил закончить пораньше тем днём (сказал, что все эти марафоны слишком утомительны), мы прошли в кухню, где миссис Гроган оставила тарелку овсяного печенья. Мистер Харриган ступал медленно, ковылял, опираясь на свои трости. Я шёл позади него, надеясь поймать, если он начнёт падать.

Он уселся, ворча и гримасничая и взял одно печенье.

- Старая добрая Эдна, - сказал он. – Обожаю эти печеньки, а они, в свою очередь, всегда заставляют мой кишечник поработать. Нальёшь нам по стаканчику молока, а, Крейг?

Когда я наливал молоко, вопрос, который вылетел было у меня из головы, снова вспомнился:

- Почему вы переехали именно сюда, Мистер Харриган? Вы могли бы жить где угодно.

Он взял свой стакан молока и отсалютовал им мне, как делал всегда, и я тоже отсалютовал ему, как всегда.

- А где бы ты хотел жить, Крейг? Если бы мог, как ты говоришь, жить где угодно?

- Может быть, Лос-Анджелес. Где они снимают кино. Я мог бы поначалу заниматься транспортировкой оборудования, а потом мои дела пошли бы в гору. – Затем я рассказал ему свой великий секрет: - Возможно, я мог бы писать для них, стать сценаристом.

Я думал он начнёт смеяться, но он не начал.

- Что же, полагаю, кто-то должен этим заниматься, так почему не ты? И что, ты никогда не стремился бы вернуться домой? Увидеть лицо своего отца, положить цветы на могилу матери?

- О, я бы, конечно, вернулся, - сказал я, но этот вопрос – и упоминание моей матери, - слегка меня осадил.

- Я хотел порвать со своей прежней бурной жизнью, - сказал Мистер Харриган. – Как человек, проживший всю свою жизнь в большом городе – я вырос в Бруклине ещё до того, как он стал… не знаю, пристанищем бесполезных комнатных растений, которые не хотят двигаться дальше, - я хотел уехать из Нью-Йорка, чтобы доживать свои последние годы в другом месте. Я хотел жить где-нибудь в провинции, но не в той, куда обычно толпами валят туристы – типа Кэмдена, Кастина или Бар-Харбор. Мне нужно было место, где дороги всё ещё немощёные.

- Ну что же, - промолвил я, - вы прибыли в правильное место.

Он рассмеялся и взял ещё одно печенье.

- Я подумывал о Дакоте, знаешь ли… о Небраске… но, в конце концов, понял, что захожу слишком далеко. Я попросил своего помощника принести мне фотографии многих прекрасных городков в штате Мэн, Нью Гемпшире и Вермонте, и в итоге я выбрал это место. Из-за холма, на котором теперь стоит мой дом. Отсюда открываются виды в каждом направлении, но не захватывающие или эффектные. Захватывающие виды привлекают туристов, чего я, как раз, и не хотел бы. Мне здесь нравится. Мне нравится здешний покой, нравятся соседи и нравишься ты, Крейг.

Я был счастлив от этих слов.

- Есть ещё кое-что. Я не знаю, сколько ты уже прочитал про время моей бурной молодости и деятельности – или прочтёшь в будущем, - но ты наткнёшься на множество мнений о том, что я был безжалостен, когда взбирался по тому, что интеллектуально недоразвитые и завистливые люди называют «лестницей успеха». Эти мнения не полностью ошибочны. Я нажил себе врагов и открыто это признаю. Бизнес, как футбол, Крейг. Если тебе нужно сбить кого-то с ног, чтобы добраться до линии ворот противника, ты, чёрт возьми, должен сделать это быстро и жёстко, или вообще не надевать форму и не показываться на поле. И когда игра заканчивается – моя закончена, хоть я и держу руку на пульсе, - ты снимаешь форму и идёшь домой. Теперь это мой дом. Этот медвежий уголок Америки с его единственным магазином и школой, которая, мне кажется, скоро закроется. Люди больше не заходят ко мне, чтобы «просто пропустить стаканчик-другой», как говорится. Мне больше не нужно проводить бизнес-встречи, ланчи с людьми, которые всегда, всегда, чего-то хотят. Меня больше не приглашают на заседания совета директоров. Мне не нужно ходить на благотворительные мероприятия, на которых от скуки я едва не рыдал, и я больше не просыпаюсь каждый день в пять утра от грохота мусоровозов, работающих на Восемьдесят Первой улице. И я буду похоронен здесь, на Кладбище Вязов, среди ветеранов Гражданской Войны, и мне не придётся щеголять своим положением или подкупать какого-нибудь «Смотрящего над могилами», чтобы он выделил мне престижный участок. Я ответил на твой вопрос?

И да, и нет. Он был загадкой для меня, от и до. Но, возможно, всё это правда. И мы, по большей части, одиноки. По собственному выбору, как Мистер Харриган, или просто потому, что так уж устроен мир.

- Вроде бы, - сказал я. – По крайней мере, вы не выбрали Северную Дакоту. И я рад этому.

Он улыбнулся.