Телегония, или Эффект первого самца

Вот и рухнула моя надежда на выдающееся научное открытие. Кого нынче удивишь экстракорпоральным оплодотворением? Вот телегония – другое дело… А кстати, как быть с мсье Дюсуаном? Может, хоть к его наследнице можно применить мою теорию?

Увы, но логика подсказывает иное: к умирающему старому телемагнату подослали симпатичную молодую девушку. Та каким-то образом смогла расшевелить дряхлую плоть, и магнат осчастливил ее порцией некачественной старческой спермы. А хороший биолог сумел бы даже из такого материала сделать конфетку. И вот пожалуйста – через пару лет у медсестры Татьяны Ромашовой родилась дочка от телемагната.

Какая я молодец, натуральная мисс Шерлок Холмс! Я стала раздуваться от гордости за свою сообразительность. Но тут же сдулась, поняв, что почти все вопросы так и остались без ответа. Допустим, обе девочки появились на свет в результате искусственного оплодотворения спермой иностранных богачей. Они на самом деле родные дочери сэра Патрика Холмса и мсье Анри Дюсуана. И любая генетическая экспертиза это подтвердит. Так почему же некие злодеи шли на любые преступления, лишь бы не допустить контакта Надежды и Татьяны с французскими или российскими учеными? Похищение всемирно известного генетика, самой Надежды и ее соседки, поджог роддома – ради чего это все?

И еще одна мелочь постоянно царапала сознание. Незадолго перед исчезновением обе наследницы по какой-то неясной причине выглядели потрясенными, плакали и, главное, прекратили всякое общение с соседями. Объяснить это я никак не могла.

Глава 30

Я с наслаждением вдыхала еще теплый осенний воздух. Как все же здорово, что сейчас теплая осень и листья еще не пожелтели! Хоть какое-то удовольствие получу от этого мерзкого дела. Вадим и Платон молча шли рядом со мной и, похоже, тоже наслаждались теплым днем. Майор Федотов уехал разбираться с областным начальством, и личный состав получил несколько часов полной свободы.

Мне не терпелось спросить задумчивого Платона, куда он ездил этой ночью, но при Вадиме начинать разговор не хотелось. Тем более Вадим и так подозрительно посматривал на Платона и, похоже, очень хотел задать ему какие-то вопросы. Но молчал.

– Вы из местной милиции? – С другой стороны улицы к нам бежала невысокая черноволосая девчушка. – Мне надо с вами поговорить!

Мы остановились и подождали девушку. Рассмотрев ее поближе, я невольно почувствовала зависть. Она была моложе меня лет на десять и во столько же раз красивее. Я всегда мечтала о таких вот огромных черных глазищах, о таких длинных густых ресницах, не требующих прикосновения туши, и о таких густых смоляных кудрях. Я покосилась на Платона – любуется ли он на это чудо природы? Но вид у опера по-прежнему был совершенно отрешенный. Зато Вадим буквально пожирал красавицу глазами.

– Тамара Мирзоян, «Московская жизнь», – представилась девушка. – Я здесь в командировке, приехала только сегодня и, кажется, опоздала. Мои коллеги за вчерашний день уже собрали гору информации, а я никак не могу найти надежный источник…

Девушка вздохнула и горестно потупила черные глазищи. Вадим тут же предложил свои услуги – и по сбору информации, и по прогулкам по городку. Платон по-прежнему молчал, но я решила, что с девушкой прогуляемся мы все. Я хотела рассказать журналистке одну увлекательную историю.

Мы погуляли по районам частной застройки, Тамара вовсю фотографировала кукольно-яркие домики, уверяя, что по контрасту с рассказом о жутких преступлениях они будут смотреться особенно чудесно. Затем мы зашли в небольшой березовый скверик, почти рощицу, и присели на трогательную деревянную скамеечку. Тамара достала диктофон и превратилась в изваяние.

Вадим красочно описывал то, что происходило в городке на его глазах. Я изредка вставляла умные комментарии по поводу изъятия органов и подпольной лаборатории. Но раскрыть рот мне удавалось нечасто – Вадим полностью завладел вниманием черноволосой красавицы и делиться им не хотел даже со мной. Ну что же, самое время нам уединиться с Платоном.

Я встала и сделала Платону знак отойти. Он с сомнением посмотрел на мило воркующую парочку, встал и покорно побрел за мной. Мы отошли метров на двести, и я задала вопрос, который мучил меня почти сутки:

– Платон, куда ты ездил ночью? Кто тебе звонил?

Он молчал, глядя куда-то в сторону.

– Пожалуйста, ответь!

– Ты не поверишь, – с трудом выдавил он. – Мне звонила Лиля.

– Она жива??? – От изумления я невольно повысила голос, но тут же оглянулась – не слышал ли Вадим? Нет, он увлеченно ворковал с журналисткой. Боясь быть услышанной, я снова перешла на интимный полушепот: – Платон, так она жива?

– Не знаю. – Его лицо посерело, и вид был совершенно больной. – Голос был странный, словно и не ее. Или я забыл ее голос… Она сказала, что в тот день хотела сообщить о своей беременности. Но ей пришлось уехать, чтобы спасти себя и меня. А теперь она готова встретиться и все объяснить. И рассказать о моем ребенке.

– И встретиться ей приспичило именно ночью?