Телегония, или Эффект первого самца

Но в этой мгле я была не одна. То вблизи, то вдали раздавалось тяжелое быстрое дыхание и мутными огоньками светились чьи-то желтые глаза. А потом со мной заговорила Надежда. Как и прежде, я не видела ее лица. Глухой, словно механический голос раздавался откуда-то сверху, и оттого было еще страшнее:

– Песочные часы уже перевернуты. Твое время истекает, Вероника. Тебе надо вернуться в прошлое и повернуть поток вспять. Но времени мало, оно закончилось еще вчера. У тебя осталась последняя попытка.

Глава 28

Вернувшиеся после грандиозной перетряски города опера были на взводе. В больницах, поликлиниках и разных офисах маленького городка у них было полно знакомых, и те отнюдь не пришли в восторг от обысков.

Я нехотя встала с кушетки и отправилась наверх, в кабинет начальства. Надо бы позвонить домой, узнать, как чувствуют себя дети. Майор Федотов охотно разрешил позвонить и даже деликатно куда-то вышел. Я думала поговорить с няней и сыновьями, но трубку взял Роман.

– Рома, привет! Как дети? – осторожно спросила я.

– Все хорошо, – сухо ответил он, – все здоровы.

– Рома, я… – Я запнулась, не зная, что сказать.

– Я все понял, Ника, – грустно сказал Рома. – Ты никак не можешь принять решение, и я тебя не виню. Это мужское дело. Я завтра подаю на развод. Условия обсудим, когда приедешь.

– Да, Рома… – только и смогла выдавить я. Секунду подумала и нажала на рычаг, чтобы не успеть разрыдаться в трубку.

Ну что же, мужа у меня больше нет. Я брошенная женщина… или, наоборот, свободная? Разберусь позже, пока передо мной стоит задача-минимум – остаться в живых. Похоже, в этом городке мне даже этого никто не гарантирует. Я спустилась вниз, прошла в комнатку, где собрался весь состав отделения, и тихо встала в уголке.

– Моя девчонка сказала, что видеть меня больше не хочет! – эмоционально кричал Миша. – С главным чуть инфаркт не случился после нашего визита.

– Это с Антоном Семеновичем инфаркт? – заинтересовался Вадим.

– С ним, с кем же еще? – горячился Миша. – Маринка сказала, что теперь понимает, что не зря подружки ее отговаривали с ментом встречаться. Мол, мы не люди, а звери дикие, даже хуже!

– Да ладно тебе, будто мы для развлечения людей пугаем, – поморщился Платон.

– Ох, из-за ваших обысков даже не успел на изъятые почки взглянуть, – по-стариковски вздохнул Кирилл Петрович.

– Завтра взглянете, что изменится? – заметил майор. – И вообще, отставить истерику! С утра начальство из области приезжает, а тут полный бардак. Слушай мою команду! Всем разойтись по своим местам и привести в порядок бумаги. Затем в отделении остаются лишь те, кто сегодня дежурит, а остальные отправляются домой спать. Утром нам всем предстоит большая встряска.

Собравшиеся опера начали потихоньку расползаться по кабинетам. Платон повернулся ко мне:

– Ну что, в гостиницу?

Я невольно вздрогнула. В номере мы останемся вдвоем, Платону снова захочется любви и ласки, а я… А я не знаю, соглашаться мне или отказать. Конечно, я могу оттолкнуть его, восстановить дистанцию, но… Не пожалею ли я потом об этом? Мне нужно время, ну хоть совсем немного, чтобы что-то решить. Но времени нет, оно утекает сквозь пальцы. Песочные часы перевернуты, Вероника. У тебя осталась последняя попытка.

Я потрясла головой, стараясь отогнать внезапно всплывшие остатки неприятного сна. Надо срочно на что-то решиться… К нам подошел слоняющийся без дела Вадим и тоже вопросительно уставился на меня.

– А может, сходим в кафе, поужинаем? – робко уцепилась я за последнюю соломинку. Впрочем, после этих слов мне действительно захотелось есть. Интересно, что еще должно произойти, чтобы я полностью лишилась аппетита?

– Отличная идея! – обрадовался Вадим. Спать ему явно не хотелось, и перспектива отправиться немедленно в гостиничный номер энтузиазма не вызывала.

– Можно, – нехотя согласился Платон. – Давайте там же, в гостинице, сходим в бар. Уже десять вечера, в городе только он и работает круглосуточно.

Против бара возражений ни у кого не было. Мы быстро доехали до гостиницы и уселись за уютный столик в приятном полумраке. Ели вкусные бутерброды с семгой и красной икрой, болтали, Вадим сыпал анекдотами и рассказывал новости из жизни российской поющей поп-тусовки. Казалось, он забыл о своих подозрениях в адрес Платона, так как держался вполне дружелюбно.

Прошел час, другой, очередная порция бутербродов исчезла в наших желудках, мои глаза снова начали смыкаться, но я все не подавала сигнала к отступлению. Мелькнула спасительная мысль – если просидеть тут часов до двух ночи, даже Платон захочет спать и ему будет уже не до нежностей. Надо потерпеть еще совсем немного.