Телеграмма

Здесь действительно оказалось теплее. В надежде вызвать у себя испарину я сел на кипу журналов. Задержал дыхание, так что кровь прилила к голове. Я снова сосредоточился и мысленно двинулся по всем закоулкам своего тела. Сначала пробрался в голову. Приблизившись к белому, покрытому морщинами мозгу, похлопал его, чтобы хорошенько работал. Помог сдавленным кровеносным сосудам. Забрался в полость рта, в ухо и под плотно закрытые веки. Вступил в туннель горла. Там было очень жарко. Я выскреб оказавшиеся там слизистые отложения. Нырнул вниз и попал в полость, где трудилось сердце. Какое оно влажное. Бьется слишком часто. Беловато-розовое. Очень мягкое. У меня давно были опасения, что оно слишком дряблое. Я осторожно прошел этот участок, боясь задеть запретные места. После этого обследовал легкие. Они были насыщены кровью. Зеленого цвета. И похоже, действительно не в порядке. Таблетки, что я принял накануне, растворились, и этот раствор собрался в верхушках легких. Вещество таблеток стремилось опуститься вниз. Но там были дикие заросли, точно морская трава, и они его не пускали. Оно не могло пробиться. Пожалуй, доза была маловата, надо мне принять еще.

Затем я проник в живот. Продукты, съеденные вчера, уже разварились в белую кашицу. Я все еще злоупотребляю белковой пищей. А лед, который я глотал вчера, превратился в опаснейшую жидкую среду. В ней скрывались возбудители малярии. Я попробовал выгнать их вон, но они быстренько нырнули в закоулки кишечника, и за ними было не угнаться. Я направился дальше. Воздух стал горячим. Стенка желудка, казалось, дымилась от жара. Скверно пахло, как от гнойника. Сюда не попадало ни лучика света. Не удержав равновесие, соскользнул еще ниже. Все, что я трогал, отвечало жалящим укусом. Я набрал воздуху и с силой выдохнул. Эффект был необыкновенный. Все там заходило ходуном, взвилось воздушным вихрем. Меня швырнуло вниз, и я лишился возможности наблюдать, что происходило потом.

Очень подробно я обследовал затекшие мышцы бедер и колени. Дошел наконец до суставов пальцев. После этого я опять поехал наверх. На лбу выступило несколько капель пота. Жар в затылке уменьшился. Я подтащил к себе кресло и улегся в нем. Вот так, должно быть, лежишь в гробу. Пришло в голову: завтра утром наша уборщица находит мое бездыханное тело. Что произойдет? Сперва она подумает, что я проспал. Потом завопит благим матом. А в газетах появится сообщение: сотрудник редакции одного журнала найден мертвым в библиотеке. Его дочь осталась сиротой к...

Устав от неудобного кресла, я съехал на пол. Лег на груду журналов. Опять неудобно. Я разворошил журналы и навалил их на себя. Вспомнил, как на пляже в Сануре^[26] лежат, зарывшись в песок, паралитики. Я тоже зарылся в журналы, оставив торчать одну голову. Стало уютнее. По всем жилкам начала разливаться теплота, и появились признаки того, что пот все-таки прошибет меня. Пожалуй, с этим приступом лихорадки я справлюсь довольно скоро. Я задышал ровно и опять попытался возбудить энергию во всех участках тела.

По журналам стала карабкаться мышь. Ее принюхивающаяся мордочка приближалась к моему лицу. Я лежал тихо. Если она посмеет подобраться еще ближе, значит, мое тело уже бесспорно не внушает никакого страха. Но нет. Мышь не решалась подойти поближе. Поцокала зубами. Тонко пискнула и рванула под стеллаж. Через некоторое время высунулась опять. Вот упрямая.

Я так и не знал, который час. Но с улицы опять стал доноситься шум проезжавших машин. Я еще воспринимаю эти звуки. Меня еще не совсем пристукнуло. Внезапно послышались тяжелые шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Вот он прошел мимо двери. Открылась другая дверь. Шаги удалились. Тишина. Опять стал приближаться,

Остановился перед дверью. Открыл дверь. Она заскрипела. Я боязливо ждал. Говорят, в нашей конторе есть привидение — злой дух в облике одного бывшего солдата КНИЛ^[27]. Его изрубила на Куски толпа в этой самой комнате. Я ждал. Вдруг дверь оглушительно хлопнула. Внизу хлопнула еще одна. Это был просто ветер.

Зазвонил телефон. Неужели кто-то еще звонит в такой час? Часто бывает, что снимаешь трубку, а там молчат. Но он продолжал звонить. Верещал истошно, точно младенец, просящийся на руки. Собравшись с духом, я встал. Снял трубку, не решив, буду отвечать или нет. Отозвался:

—      Алло!

—      Алло, добрый вечер, — раздался низкий, но приветливый мужской голос.

—      Кто говорит?

—      Это я, пак. Вы еще не спите?

—      Что это вы звоните в такое время?

—      Вот какое дело, пак, — ответил он весьма дружелюбно. — Я хочу познакомиться.

—      Как это познакомиться? Кто вы такой?

—      Я-то? Зовите просто Маманг. А вас как звать? Меня взяла досада.

—      Вам что-нибудь нужно?

—      Да нет, пак. Я просто хочу познакомиться. Заняться вот нечем, сижу один. Дай, думаю, позвоню, вдруг кто ответит. Простите, пак, если помешал...

—      Что за шутки!

Я раздраженно бросил трубку. В другом настроении я, может быть, и подыграл бы этому балбесу.