Телемак

«А приметил ли ты состояние полей около города?» – отвечал с улыбкой Ментор. «Там все возделано, – сказал Телемак, – и плуг в почтении». «Что же лучше, – говорил Ментор, – город ли великолепный, богатый серебром, золотом, мраморами, с бесплодной, брошенной в запустении кругом его степью, или пространные поля, обработанные и плодоносные, с городом посреди них, посредственным и скромным в нравах? Большой город, наполненный художниками, расслабляющими нравы утонченными наслаждениями, в области бедной и худо возделанной подобен чудовищу с огромной головой и с тощим, изнуренным от голода телом, без всякой с головой соразмерности. Народонаселение и избыток в предметах первой потребности составляют истинную силу и богатство государства. У Идоменея теперь народ многочисленный, неутомимый в труде, рассеянный по всему пространству его области. Вся его область – один великий город, которого Салент средоточие. Мы перевели из города в область людей, здесь излишних, а там нужных. Мало того: мы призвали сюда иноземцев. С размножением населения произведения земли умножаются совокупным трудом: мирное и тихое возрастание, полезнейшее всех завоеваний. Мы изгнали из города только излишние художества, которые бедных отводят от земледелия, единственного способа к удовлетворению прямых нужд человеческих, а богатых вовлекают в роскошь и негу с растлением нравов, но мы не тронули ни изящных художеств, ни людей с истинными к ним дарованиями. От того Идоменей теперь гораздо могущественнее, чем прежде был со всем своим великолепием. Под блеском тогда таились бедность и слабость, предтечи скорого разрушения царства. Теперь у него народ возрастает в числе и, несмотря на то, не знает нужды, а привыкши к труду, к недостаткам, к презрению смерти, с любовью к благотворным законам, он всегда готов обнажить меч на защиту земли, возделанной в поте лица. Область, клонящаяся, как ты думаешь, к падению, скоро будет красой Гесперии.

В народоправлении две пагубные и почти неизлечимые болезни – злоупотребление власти и роскошь, зараза для нравов.

Все может тот, кто считает законом во всем свою волю и страстям не знает границы. Но он подрывает истинные основания власти. Без правил, обдуманных и постоянных, он внемлет только внушениям лести: за то и окружен не подданными верными, а рабами, которых число ежедневно уменьшается. Кто скажет ему истину? Кто остановит поток в его бурном стремлении? Все падает к его ногам, а мудрые уходят и втайне, в безвестности стенают. Только внезапное и сильное потрясение может обратить его в естественные пределы. Но удар, благовременно еще спасительный, нередко бывает роковым безвозвратно ударом. Ничто так не близко к падению, как власть, выступившая из черты всех уставов. Она подобна луку, слишком крепко натянутому: тетива, не спущенная в меру, рано или поздно вдруг перервется. Кто же дерзнет привести ее в меру? Такой обольстительной властью Идоменей отравлен был в сердце и заплатил за то царским венцом, но не пришел в разум истины. Богам надлежало послать к нему нас, чтобы показать ему всю глубину заблуждения, и то еще чудеса были нужны, чтобы открыть ему глаза.