Телевидение. Закадровые нескладушки

Этот гимн страху Егоров перехватил еще на сценарном уровне. Удивительно, как он меня терпел! Ведь от меня постоянно исходила некая опасность. И не потому, что я был каким-то там диссидентом. Я им никогда не был. Но рядом с закоренелым страхом в душе всегда жила внутренняя творческая свобода. И время от времени вырывалась наружу. С этим ничего нельзя было поделать. Творческое искушение пересиливало страх. Хорошо, что рядом, начеку был Вилен Егоров. А то бы я плохо кончил. Увы, но серая масса Системы всегда выдавливает из своих рядов яркие личности. Это происходит во все времена, независимо от социального строя и политических реалий. Так в конце концов вытеснили и Егорова. Однажды, когда он уже совсем ушел из ЦТ и все его прихлебатели и «друзья» от него отвернулись, я совершенно случайно встретил его в кабинете у Саши Забаркина, одного из замов директора программ ЦТ. Я обрадовался этой неожиданной встрече, и у меня вырвалось: «А вот мой самый любимый главный редактор из всех живущих на свете». Вилен был польщен: «Да какой я уже главный редактор?» На что я ответил: «Для меня, Вилен Васильевич, вы всегда были, есть и будете самым главным редактором». И это действительно так. Так и кажется, что сейчас он выйдет и скажет: «А где это мой Мееерович-Данченко?» Эх…

Карл Маркс с киноаппаратом… и с метлой

На самой что ни на есть заре перестройки я создал первый телевизионный документальный политический театр. По форме это был своеобразный хеппенинг. Все эти зрелища собирали огромную аудиторию в тысячу и более зрителей, которые незаметно вовлекались в действие спектакля. Актеры общались друг с другом только через зрителей. Ведущим оператором был Дмитрий Васильевич Гуторин, внешне очень похожий на Карла Маркса, с такой же гривой волос и с такой же бородой. Во время антракта выхожу из автобуса ПТС (передвижной телевизионной станции) и захожу в фойе. Рядом беседуют две интеллигентные дамы. Одна другой говорит: «Я, конечно, все понимаю, эксперимент, авангард, андеграунд и все такое прочее. Это понятно. Я только одного не могу понять. Подсаживается ко мне Карл Маркс, молча наводит на меня киноаппарат, посидел и так же молча отошел. Что он хотел этим сказать?»

Кстати, о Карле Марксе. Как-то поехали в командировку в провинцию. По традиции тех времен, первая встреча – в обкоме партии. И там во время дружеского общения за рюмкой коньяку нам рассказали прелюбопытнейшую историю. Позже она ходила уже как анекдот. Работал у них в обкоме дворник, очень добросовестный и хороший работник. В общем, дворник как дворник, только уж очень был похож на Карла Маркса. И вот как-то к ним приезжает сотрудник ЦК КПСС и говорит секретарю обкома: «Дворник-то ваш уж больно похож на Карла Маркса. Карл Маркс – и с метлой, нехорошо». Секретарь обкома вызывает дворника и говорит: «Иван Иванович, дорогой, я доволен твоей работой. Но уж больно ты похож на Карла Маркса. Даже вот представитель ЦК сделал нам замечание, Карл Маркс – и с метлой. Нехорошо. Сбрей бороду, зачем она тебе?» – «Бороду-то сбрить недолго, – говорит дворник, – а вот с этим что делать?!» – и бьет себя кулаком по лбу.

Колдунья