Television Romance

– Ладно, – заулыбался Минджун. – Я шучу. Конечно я помню, что твоя задница постареет ещё на год. Есть идеи?

– Думал просто завалиться к Соно, – Кёнсун взглянул на того, и парень, наконец, отложил книгу, сделав в ней закладку карандашом. – Если ты не против.

– Хорошо, – Ан кивнул. Прядки его мятной выпрямленной чёлки чуть прикрывали глаза. – Я могу приготовить что-то. Или мы можем заказать пиццу. Минджун, притащи свою приставку. Я хочу поиграть в «резидента».

Йесон радостно хлопнул в ладоши.

– Отлично! Я могу посмотреть рецепты коктейлей. Сделаю всё по высшему разряду.

Кёнсун улыбнулся. В моменты, подобные этому, он всем сердцем ощущал любовь к своим друзьям. Они могли быть не самыми совершенными друзьями, у каждого из них был свой, порой невозможный для терпения и понимания характер, но каждый его друг был замечательным просто потому, что он был.

– Всем привет!

Голос, такой радостный, послышался со стороны входа в корпус, и Чхве обернулся. К столику приблизился Ханыль, обнимая за талию девчонку, к которой днём ранее убежал. Она выглядела ровно настолько счастливой, насколько близко к нему пыталась находиться – очень, очень сильно. Ханыль оставил лёгкий поцелуй на её тонких пудрово-розовых губах, и она отправилась к столику команды поддержки, быстро перебирая стройными ножками в короткой клетчатой юбке.

Кёнсун кивнул:

– Уже?

– Ну, – Ханыль улыбался всё ещё очень широко, но виновато отвёл взгляд и пожал плечами, – чего медлить. Она милая.

Ну конечно, подумал Кёнсун. Его вдруг ужасно разочаровал тот факт, что отношения с Ханылем так легко построить, и что они так для него незначительны. Возможно, пронеслось в его голове, Квана всё же можно было причислить к ряду пустышек. Он помнил, что тот говорил ему об этом, но всё равно увидеть подтверждение его словам было как-то… отрезвляюще. Это было похоже на порыв обиды, неприятно давящий на грудную клетку, и Кёнсун приложил все свои силы, чтобы его сразу пресечь.

– Неплохо, неплохо, – сказал Минджун, прищуриваясь. – Пиа – красотка, и имя у неё подходящее.

Минджун так сказал потому, что именно такое имя было у Мисс Вселенная две тысячи пятнадцатого года. Он знал, вообще-то, имя каждой Мисс Вселенная с самого основания этого титула в пятьдесят втором году двадцатого столетия. Так что сидящие за столом парни его поняли, а Ханыль, как показалось Кёнсуну, сделал вид, что тоже.

– Что обсуждаете?

– Мой день рождения.

– Ах, да, пятница тринадцатое, – Ханыль многозначительно закивал.

– Можешь присоединиться, если хочешь. Ничего помпезного, только приставка и пицца у Соно. Может, парочка коктейлей.

Кёнсун посмотрел в Ханылево лицо, надеясь, тот понял, что в его словах «может» было лишним. Кван хмыкнул.

– Вы, ребята, часто налегаете на спиртное. Но я в деле, будет здорово. Что по подарку?

– Притащи свой зад. Этого будет достаточно.

– Довольно дёшево, – заметил Соно. Парни прыснули.

Ханыль усмехнулся.

– Вы собираетесь сегодня?

– После наказания, часов в шесть на стоянке. Ты будешь? – спросил Чхве уже серьёзно.

Блондин кивнул и помахал парням, уплывая в сторону своей подружки, и Кёнсун подумал, что Ханылю рано или поздно придётся решить, что ему важнее – футбол, девчонки или музыка. Потому что близился фестиваль, и им нужно было подготовиться – теперь у Кёнсуна было гораздо больше причин не желать опозориться.

– Так, – он хлопнул по бёдрам ладошками. – Есть ещё кое-что.

Все молча вернулись к своим делам, но продолжали слушать его вполуха.

– Я разговаривал с Сокхваном вчера по «Фейстайму», – начал Кёнсун. Парни уставились на него, снова отложив книжки и еду. – Да-да. Но на этот раз я не в депрессии. Может, совсем чуть-чуть. Одной ногой. В остальном – всё нормально. Он сказал, – брюнет замолчал на мгновение и облизнул губы, томя всех в ожидании продолжения. – Сказал, что приедет. На фестиваль.

– Ого, – подал голос Йесон.

Минджун сильно нахмурился.

– Что ты думаешь делать? – пробормотал Соно рядом.

Чхве вопросительно взглянул на него.

– Ничего. Наверно. Не знаю пока. Это было внезапно, и я пока ничего не придумывал.

Он соврал. Он занимался планированием их встречи с самого утра, начал это ещё едва продрав глаза под дребезжащий будильник.

– Хорошо, – ответил Соно.

Нехорошо, пронеслось в голове Кёнсуна; очень нехорошо.

* * *

В тот день в качестве наказания Кёнсун и Минджун должны были прибраться в кабинете естествознания после уроков. Это было лучше, чем писать сочинение на какую-нибудь идиотскую тему, вроде «кем я вижу себя через шестьдесят лет», и лучше, чем уборка школьной территории – куда отправили Соно и Йесона. На улице опять пекло, как будто сентябрь пытался быть июлем, калифорнийский зной бил по стёклам и жёлтым спинам наказанных школьников в полиэтиленовых комбинезонах у входов в корпуса. Кёнсун видел их из открытого настежь окна и искренне им сопереживал.