Теллурия

Ехали по хайвею часа два, потом в лес свернули. Бабуля сразу всполошилась, заволновалась: где мы? Я ей объяснил, она успокоилась. Вообще, бабуля наша при годах своих весьма достойно сохранилась внешне и внутренне. Про ее живой ум и житейскую смекалку я вообще умолчу — второй такой нет! Супербабушка у нас с Сонькой во всех смыслах. И теллур здесь вовсе ни при чем.

Проехали версты четыре по лесу, остановились, вышли. Лес вокруг старый, еловый, только руби да продавай. Бабуля сразу заметила, что тогда, когда это все здесь случилось, елки были чуть выше нас с сестрой. Круто! На это ершистая Сонька сразу возразила в абсурдистской своей манере: «Бабуль, это мы тогда были выше всех елок, но ты нас, голографических гостей из будущего, просто не заметила в лесу. Вот так!»

Короче, налепил я на глаз навигатор, и пошли. Лес вокруг густой, ельник нехоженый. Заплутаться в таком — раз плюнуть. Без навигатора — делать нечего, кричи «Ау!». А так — следуем легко по нужному маршруту, углубляемся в бор, а бабуля все бормочет: ничего не узнаю, дескать, ничего не помню и не понимаю.

Соня всю дорогу веселила, отмораживала в своей манере: то лешим прикинется, то умницу себе на голову натянет, покраснеть заставит и Красной Шапочкой выходит к нам из-за ствола елового — ешьте меня, серые волки, только медленно! Я хохочу, бабуля улыбается.

В общем, топали к месту долго и весело, бабуля держалась молодцом.

И, наконец, дошли. Бор как бы малость расступился, типа полянка проглянула, а на ней — камень. Валун огромный, в два человеческих роста. В лесу такие только в северных странах встречаются. С ледникового периода его сюда закатило к чертовой матери. И бабуля сразу руками всплеснула: «Ребятки мои, вот он!» Подошли ближе, обошли вокруг валуна, а в нем — ниша вроде пещеры. А в нише — три бюста, из этого валуна гранитного вырубленные. Мы с Сонькой просто рты открыли. Три бюста! Вырублены прямо из камня, как бы выступают из стены этой пещеры. Причем работа достаточно подробная, филигранная. Я сразу почему-то вспомнил статую фараона Хефрена, которая меня поразила мастерством исполнения, фараон тоже вырублен из гранита, и у него сзади на плечах сидит такой сокол и крыльями прикрывает его затылок от врагов. Мне бы нынче такого сокола! Мы с Сонькой стоим, как бы в легком обалдении, а бабуля наша сразу подошла к бюстам, поклонилась и произнесла громко: «Спасибо вам, Три Великих!» Мы в себя пришли, подошли к бюстам, стали их трогать, рассматривать. А бабуля говорит: «Погодите, детки, я вам все расскажу по порядку. Внуки мои дорогие, это три изваяния трех роковых правителей России, перед вам Три Великих Лысых, три великих рыцаря, сокрушивших страну-дракона. Первый из них, — говорит, — вот этот лукавый такой, с бородкой, разрушил Российскую империю, второй, в очках и с пятном на лысине, развалил СССР, а этот, с маленьким подбородком, угробил страшную страну по имени Российская Федерация. И все три бюста вырубил шестьдесят лет тому назад мой покойный муж, демократ, пацифист, вегетарианец и профессиональный скульптор в то лето, когда дракон Россия окончательно издох и навсегда перестал пожирать своих граждан». И стала бабуля к каждому бюсту подходить и класть на плечи конфеты и пряники. И говорила: «Это тебе, Володюшка, это тебе, Мишенька, а это тебе, Вовочка». Мы с Сонькой стоим, смотрим, а она все это раскладывает, бормочет что-то ласковое. Необычно! Причем бабуля наша во все времена была атеисткой, ничему и никому не поклонялась. А это был просто храм с тремя божествами. Сонька умная, молчала. А я, конечно, с расспросами: бабуль, как да что? Та мне подробно все пересказывала, а потом как бы подвела черту. «Россия, — говорит, — была страшным античеловеческим государством во все времена, но особенно зверствовало это чудовище в ХХ веке, тогда просто кровь лилась рекой и косточки человеческие хрустели в пасти этого дракона. И для сокрушения чудовища Господь послал трех рыцарей, отмеченных плешью. И они, каждый в свое время, совершили подвиги. Бородатый сокрушил первую голову дракона, очкастый — вторую, а тот, с маленьким подбородком, отрубил третью. Бородатому, — говорит, — это удалось за счет храбрости, очкастому — за счет слабости, а третьему — благодаря хитрости». И этого последнего из трех лысых бабуля, судя по всему, любила больше всего. Она бормотала что-то нежное такое, гладила его, много конфет на плечи ему положила. И все качала головой: «Как тяжело было этому третьему, последнему, тяжелее всех. Ибо, — говорит, — он делал дело свое тайно, мудро, жертвуя своей честью, репутацией, вызывая гнев на себя». «Сколько же, — говорит, — ты стерпел оскорблений, ненависти глупой народной, гнева тупого, злословия!» И гладит его и целует и обнимает, называя журавликом, а сама — в слезы. Мы с Сонькой слегка обалдели. А она нам: «Детки, он много вытерпел и сделал великое дело».

Снять на умницу бабуля эту пещеру категорически запретила, говорит — святыни негоже фотографировать и размножать. А жаль! Договорились приехать сюда через год.