Тельняшка под рясою

…Через несколько метров коридор под прямым углом повернул вправо, расширившись до размеров большого уютного холла. Икона с лампадой, два дивана, несколько кресел, длинный журнальный стол с религиозной периодикой, шикарный фикус у окна, прикрытого лёгкой занавеской. В холл выходили две двери, одну из которых без стука открыла Наташа, сделав Андрею рукой останавливающий жест. Через несколько минут его пригласили войти.

Удивлённому взору Андрея открылась обычная однокомнатная квартира, может, чуть меньшего размера, но со всеми привычными атрибутами: прихожая, непосредственно жилое помещение, кухня, санузел.

Сняв у порога плетёнки, Андрей прошёл в комнату. Свежий воздух, чистота, свет. Аккуратно заправленная кровать, перед ней — небольшой овальный коврик. У окна — стол под ажурной клеёнкой. На несколько необычной двухуровневой тумбочке ряд иконок, лампада и свежий букет цветов.

— Здравствуйте, — приветствовал Андрей не совсем ещё старую, опрятно одетую женщину в инвалидной коляске.

В ответ хозяйка квартиры попыталась сделать левой рукой неопределённый жест, и её лицо оживило некое подобие улыбки.

— Надежда Петровна, это и есть Андрей, корреспондент нашей городской газеты, о котором я вам сейчас говорила, — Наташа поправила плед, прикрывавший ноги её подопечной. — Отец Георгий благословил его осмотреть наши кельи.

Надежда Петровна согласно наклонила голову и снова, как смогла, улыбнулась.

— После инсульта мы ещё не научились говорить, Андрей, но всё хорошо слышим и понимаем. Уже потихонечку осваиваем ходьбу. По комнате, конечно. А сейчас поедем на прогулку. Если хотите, можете составить нам компанию.

Уже привычная скороговорка Наташи не оставляла Андрею выбора. Как можно было отказать этой открытой, излучающей саму доброту, девушке?

— Конечно, я с удовольствием!

6.

…Как и просил отец Георгий, Андрей не стал делать из их разговора интервью. Он написал очерк. В один присест. На одном дыхании. Такого с ним не случалось давно. Он умел писать быстро и добротно, но получалось это далеко не всегда. Если тема была дежурной, не чувствовалось полезности будущей публикации — материал шёл трудно, с бесконечным курением и немереным потреблением кофе.

Зато как работалось после возвращения из Никольского храма! Андрей был просто переполнен совершенно новой для него информацией. Из всего увиденного и услышанного он сделал вывод, что главная добродетель человека — это умение любить ближнего, сострадать, терпеть и радоваться даже самому малому проблеску Божьей благодати. А ещё — всякий при желании может приблизиться к Богу, выйдя из толпы и по-другому, совершенно по-другому посмотрев на окружающий мир…

Редактор очерк одобрил, отец Георгий тоже не сделал существенных замечаний. В субботнем номере «Камнегорского вестника» материал занял целую страницу под крупным заголовком «Кладезь добродетели». Всему сестричеству Андрей сделал на память фотографии, решив передать их через Наташу.

— Вот ещё моя визитка… Может, пригодится, — смущённо проговорил Андрей, отдавал пакет с фотографиями в руки Наташи.

— Спасибо.

Неожиданно для себя Андрей понял, что зачем-то ищет повод задержаться, не уйти сразу, надолго, если не навсегда, вычеркнув из памяти эту мимолётную встречу.

— А чем вы занимаетесь в воскресенье? — как бы, между прочим, спросил он тоже в некотором замешательстве стоящую перед ним Наташу.

— С утра литургия в храме. Я ведь ещё и пою на клиросе, в нашем церковном хоре. А потом — бабушки. Да и маме по хозяйству помочь надо…

— Жаль, хотел пригласить вас на рыбалку. Мы с друзьями собрались посидеть с удочками на перекате. Там сейчас во-от такие хариусы клюют, — Андрей, как заправский рыбак, показал руками размер рыбины, которую он собрался промышлять, хотя крупнее пескаря никогда и ничего не вылавливал.

— Как-нибудь в другой раз. Бог даст, свидимся, не последний же день живём! — Наташа с улыбкой помахала визитной карточкой Андрея, которую всё ещё держала в руке.

— Тогда до встречи!

— До свидания!

Андрей, не оглядываясь, вышел из церковной ограды и быстро зашагал в сторону автобусной остановки.

***

На воскресную литургию в Никольский храм собрались, как обычно, в основном люди пожилого и среднего возраста. Но, к удивлению Андрея, немало среди них было и молодёжи. Служба шла своим чередом. Горели свечи. Отец Георгий в красивом, салатного цвета облачении благословил приход и удалился на молитву в алтарь. С клироса лилось негромкое, по истине ангельское, песнопение. Андрей стоял, как заворожённый. Им овладел общий благостный настрой молящихся. И он внутренне, всей душой, всем своим сердцем, не осознавая до конца происходящего вокруг, не понимая слов священника и распевов, молился тоже. Неумело, всё время присматриваясь к действиям рядом стоящих людей, но с верой, желанием, искренно.

Вдруг Андрей уловил своим пусть и не абсолютным, но достаточно тонким слухом, какое-то явное изменение в благолепной гармонии певчих. Их голоса, казалось, дополнил еще один — восторженный, преисполненный чувства радости и надежды. Кто-то из поющих возликовал, и не скрывал этого…