Тельняшка под рясою

Но случилось непредвиденное. В ночь на 27 января 1904 года без объявления войны восемь японских миноносцев атаковали эскадру русских кораблей в морской крепости Порт-Артуре. В результате два наших лучших броненосца «Цесаревич» и «Ретвизан», а вместе с ними бронепалубный крейсер «Паллада» получили серьёзные повреждения и вынуждены были встать на продолжительный ремонт. Командование флота приняло решение вывести оставшиеся корабли из Порт-Артура во Владивосток. Но неоднократные попытки сделать это к успеху не привели. Тогда из Владивостока на помощь погибающей эскадре поспешил отдельный отряд крейсеров «Россия», «Рюрик» и «Громобой». Но дойти до Порт-Артура им оказалось не суждено. На рассвете 14 августа 1904 года в Корейском заливе крейсера столкнулись с японской эскадрой, которая превосходила их и в численности, и скорости, и вооружении.

День 14 августа 1904 года занимался ясный, безветренный. Вахтенный офицер на крейсере «Рюрик» лейтенант Постельников привычно всматривался через бинокль в горизонт, как вдруг на северо-западе заметил четыре корабля. Они были очень далеко, и определить по флагам на мачтах их государственную принадлежность было невозможно.

— Может наши, а может японцы, — засомневался лейтенант, докладывая о замеченной эскадре командиру корабля капитану первого ранга Трусову.

— Поднимайте на всякий случай команду и прикажите поднять сигналы для «России» и «Громобоя», — распорядился капитан, не отнимая бинокля от глаз.

Не прошло и часа, как всем стало ясно, что наперерез крейсерам идёт японская эскадра. Уклониться от сражения уже было невозможно. На «России», «Рюрике» и «Громобое» затрубили боевые рожки, матросы быстро заняли свои места у орудий. Японцы приближались.

Вдруг с корабля «Идзума» раздался первый выстрел. Недолёт! Наши крейсера тут же ответили ураганным огнём. Завязался жаркий бой. Последним в колонне шёл «Рюрик», ему-то и доставалось больше других. Враг вцепился в могучий корабль мёртвой хваткой. Снаряды решетили его борта, разрывались на палубе, уничтожая всё вокруг, попадали даже в трюм. Появились первые убитые, то в одном, то в другом месте вспыхивали пожары. Но, несмотря ни на что, «Рюрик» и сам разил врага беспощадно. Это особенно раздражало японцев, и они направили на геройски сражавшийся корабль всю огневую мощь своей эскадры, решив, видимо, заставить его сдаться на милость победителю. Но не знал враг характер наших моряков, не представлял силу их духа, укрепляемую корабельным священником. Не обращая внимания на свист осколков рвущихся снарядов, перехватывающий дыхание едкий дым пожаров, отец Алексий помогал санитарам убирать с палубы раненых, утешал добрым словом умирающих… А то, высоко подняв над головой наперсный крест, неожиданно появлялся у орудий, одним своим видом вселяя в моряков бесстрашие и волю к победе.

— Батюшка!.. Батюшка!.. — метался по заваленной ранеными кают-компании обезумевший лейтенант Зенилов. Он стискивал руками пробитую осколком снаряда голову и страшно вращал невидящими, залитыми кровью глазами.

— Ваше благородие, успокойтесь, — пытался удержать лейтенанта на месте отец Алексий. — Да что же это за беда такая? Прилягте на диван, вам и полегчает…

Взрывной волной от разорвавшегося где-то совсем рядом снаряда отца Алексия отбросило к переборке. Сильно ударившись головой, он потерял сознание. Едва придя в себя, он сквозь адский шум не утихающего сражения услышал голос корабельного доктора:

— Батюшка, отец Алексий! Где вы запропастились? Бегите скорее сюда, командир умирает!

На корабле, давно уже потерявшем управление, происходило что-то ужасное. Окутанный паром из пробитых паропроводов, с разворочанными снарядами бортами, горящей палубой, тут и там изуродованными телами убитых и раненых, которых не успевали убирать измученные санитары, «Рюрик» из последнего оставшегося действующим орудия изредка отстреливался от наседавших японских крейсеров.

К пятому часу непрерывного, невиданного по стойкости и мужеству моряков «Рюрика» сражения место командира корабля по старшинству занял уже трижды раненый лейтенант Константин Петрович Иванов. Здраво оценив обстановку, он понял, что крейсер спасти не удастся. Оставалось два выхода из создавшегося положения: сдаться в плен японцам или затопить корабль. Но мог ли офицер Российского флота помыслить о сдаче на милость врагу? Конечно, нет!

Оставшимся в живых членам экипажа было приказано собраться на верхней палубе. Тяжело раненых вынесли из лазарета, кают-компании и других помещений, где им оказывалась медицинская помощь. Лейтенант Иванов объявил о своём решении затопить крейсер. Никто не возражал, наоборот, со всех сторон послышались слова поддержки и одобрения.

— Исповедаться бы перед смертью, батюшка, — сначала робко, а потом всё громче и громче стали раздаваться просьбы моряков.