Тело черное, белое, красное

– Что у нас хорошего может быть? О чем вы? Вы-то все время больше на фронте проводите, а у нас здесь… - Львов махнул рукой. - Вот, Распутина нет, а еще хуже стало. Раньше ведь как? Все валили на него. Его убили, а ничего не изменилось! Напротив… Положение ухудшается с каждым днем. Мы несемся к пропасти. С железными дорогами опять катастрофически плохо. Они еще как-то держались, но с этими морозами… График падает. В Петрограде уже серьезные заминки с продовольствием. Вон что делается! - Он отложил вилку в сторону. - Разве ж это оливье? Издевательство, да и только. Мерзлый сладкий картофель да мясо… дохлой лошади, как я полагаю. А в оливье-то, сами знаете, картофель и не полагается. - Отодвинул от себя тарелку. - Не сегодня-завтра в городе совсем не станет хлеба. Стачки с ноября. В войсках недовольство. Петроградский гарнизон ненадежен, - продолжил князь, сделав глоток воды. - Весной планируется наступление. Боюсь, однако, до весны не дотянем.

– Да… - Гучков достал из портсигара папиросу и закурил. Облачко табачного дыма повисло перед его лицом. - Замечу, что настроение масс, похоже, перемахнуло через нашу голову, оно уже левей "прогрессивного блока". Чтобы додержаться, по моему разумению, надо взять разгон. Знаете… - он придвинул пепельницу, - на яхте… когда идешь левым галсом, перед поворотом на правый галс надо взять еще левей, чтобы забрать ход… Если весеннее наступление на фронте будет удачным, мы сделаем поворот и пойдем правым галсом. Чтобы иметь возможность сделать этот поворот, надо забрать ход… левее. - Испытующе посмотрел на собеседника. - Для этого, если власть на нас свалится, - стряхнул пепел, - я бы все-таки позвал Керенского. Вы, слышал я, сомневаться стали по его поводу? Убежден, гораздо выгоднее иметь его с собой, чем против себя.

– Он же включен в состав будущего правительства, что вы беспокоитесь? - проворчал князь Львов и, отведя взгляд, расстегнул пиджак. - Кстати, - торопливо продолжил он, словно пытаясь перевести разговор на другую тему, - у него же сейчас в приятелях этот юрист… как его… Аракелов, кажется… Очень перспективный молодой человек… тоже наш… масон… Его можно активнее привлечь к делам. Нет, вспомнил - Ракелов Николай Сергеевич. Знаете?

– Встречал как-то. - Гучков помолчал и небрежно добавил: - Вместе с Керенским. Он, к слову, недавно о помолвке объявил. Надобно поздравить.

– Керенский? - изумился Львов. - Так он же…

– Какой Керенский? Ракелов. И знаете, кто его дама сердца? Ирина Яковлева. Да-да, именно Яковлева. Дочь Сергея Ильича.

Львов положил салфетку на край стола и поднялся.

– Давайте, Александр Иванович, в кресла переберемся, коли и у вас к этакой еде аппетита нет. Так вот, что я вас пригласил. - Князь понизил голос. Гучков подался вперед. - Стало мне известным, якобы Государь начал… - Львов кашлянул в кулак, - интересные планы вынашивать - Думу манифестом своим распустить без указания срока нового созыва и восстановить неограниченное самодержавное правление. В обеих столицах ввести военное положение, а ежели нужно, и осадное, вплоть до полевых судов. Ему уже и проект манифеста приготовили. Вот такие интересные новости.

– Откуда сведения? Не блеф? - нахмурился Гучков, разминая в пальцах папиросу.

– Не блеф… Родзянко уже был у Государя. "Я, говорит, как председатель Государственной думы, умоляю: Ваше величество, спасайте себя! То, что делает ваше правительство и вы сами, до такой степени раздражает население, что все возможно. Вы хотите распустить Думу, и тогда не пройдет и трех недель, как вспыхнет такая революция, которая сметет вас, и вы уже не будете царствовать. Нельзя так шутить с народным самолюбием, с народной волей, с народным самосознанием".

– Так и сказал? - Гучков прикурил. - А что Государь?

– А… - На лице князя Львова появилось отвращение. - Ни-че-го. "Ну, Бог даст, все образуется". Родзянко даже сорвался: "Ничего, говорит, Бог уже не даст, вы и ваше правительство все испортили! Революция неизбежна". И боюсь, что он прав. Ох, прав, Александр Иванович…

– Та-ак… - Гучков принялся расхаживать по кабинету. - Да, первый и необходимый шаг к спасению страны, - остановившись перед зеркалом в золоченой раме, он поправил узел галстука и резко обернулся к князю Львову, - это, безусловно, замена ничтожеств, сидящих в нынешнем Совете министров и в высшем командовании выбранными нами вместе с братьями по ложе достойными людьми. Без Распутина будет легче это сделать. Если не удастся, - снова повернулся к зеркалу, - боюсь, придется поднимать вопрос о физическом устранении царя, - холодно сообщил он своему отражению.