Тело помнит все. Какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники помогают ее преодолеть

Сотрудники Центра травмы решили попробовать изменить данную ситуацию с помощью более продолжительной и интенсивной программы с упором на упражнения, призванные помочь с развитием навыков коллективной работы и эмоциональной регуляции. Было решено использовать сценарии, в которых описывались те самые случаи насилия, с которыми сталкивались эти дети. На протяжении месяца наши сотрудники под руководством Джозефа Спинаццола еженедельно встречались с актерами из UI для помощи им в разработке сценариев. Актеры обучали наших психологов методам импровизации, зеркального повторения и точных физических подстроек, чтобы они могли в точности изобразить, как человек раскисает, дает отпор, испытывает трусость или смятение. Мы, в свою очередь, рассказывали актерам про триггеры травмы, а также учили их распознавать случаи воспроизведения травмы и разбираться с ними (12).

В течение зимы и весны 2005 года мы опробовали получившуюся в итоге программу в специализированной школе, ученики которой были завсегдатаями детских исправительных учреждений. Все они были родом из районов, где процветала преступность, и навидались всякого ужасного насилия. Я никогда не видел столь агрессивных и угрюмых подростков. Мы смогли своими глазами увидеть, каково приходится бесчисленным школьным учителям, изо дня в день имеющим дело с учениками, которые при любой трудности срываются или закрываются в себе.

Мы были шокированы тем, что в сценках, героям которых угрожала физическая опасность, эти ученики неизбежно вставали на сторону агрессора. Так как они не позволяли себе ни малейшего проявления слабости, они не принимали ее и в других. Они выражали полное презрение к потенциальным жертвам, выкрикивая фразы вроде «Убей эту суку, она это заслужила» во время сценки на тему насилия в отношениях.

Поначалу некоторые из профессиональных актеров хотели опустить руки – было уж слишком неприятно наблюдать за этими озлобленными детьми, – однако они выстояли, и постепенно, к моему величайшему изумлению, им удалось уговорить учеников экспериментировать, пускай и неохотно, с новыми ролями. Ближе к завершению программы некоторые ученики даже вызывались изображать персонажей, которые должны были продемонстрировать свою беззащитность или страх. Когда они получили свои сертификаты о прохождении курса, несколько учеников застенчиво вручили актерам рисунки, чтобы выразить свою признательность. Я заметил пару слез, возможно, даже у себя самого.

Наша попытка включить курс «Trauma Drama» в школьную программу для восьмиклассников в бостонских школах, к сожалению, уперлась в стену непреодолимой бюрократии. Тем не менее он продолжает существовать в рамках программ реабилитации в Justice Resource Institute, в то время как музыка, театр, искусство и спорт – неподвластные времени способы развития различных способностей и навыков коллективной работы – все продолжают исчезать из наших школ.

Проект «Возможность»

В проекте Пола Гриффина «Возможность», реализованном в Нью-Йорке, участникам не предоставляют готовые сценарии. Вместо этого они встречаются на протяжении девяти месяцев по три часа в неделю, пишут свой собственный мюзикл и показывают его нескольким сотням людей. За свою двадцатилетнюю историю проект «Возможность» обзавелся постоянными участниками и стойкими традициями. Каждая постановочная группа составляется из недавних выпускников, которые при помощи профессиональных актеров, танцоров и музыкантов разрабатывают сценарий, эскизы декораций, ставят хореографию и проводят репетиции для нового класса. Эти недавние выпускники служат примером для подражания. Как сказал мне Пол: «Вступая в нашу программу, ученики думают, что от них ничего не зависит, однако эта программа меняет их взгляды на свое будущее».

В 2010 году Пол начал новую программу специально для подростков из семейных приютов. Это особенно проблемная группа молодежи: через пять лет после достижения совершеннолетия примерно 60 процентов попадают под уголовную ответственность, 75 процентов живут на пособие и лишь 6 процентам удается закончить колледж.

В Центре травмы проходят лечение многие дети из семейных приютов, однако Гриффин дал мне возможность по-новому взглянуть на их жизнь:

«Семейный приют – это как другая страна. Понять, каково там жить, так же сложно. Если ты не оттуда, то не знаешь местного языка. Для подростков из семейных приютов жизнь перевернута с ног на голову».

Чувство защищенности и любовь, которые другие дети воспринимают как должное, им приходится создавать для себя самостоятельно. Говоря, что «жизнь перевернута с ног на голову», Гриффин имеет в виду, что дети из семейных приютов не знают, как реагировать на проявления любви и отзывчивости. Им больше знакомы грубость и цинизм.