Тело в Немой реке

— Вы знаете, Литтлджон, я человек горячий. Ничего не могу с этим поделать. Такова моя природа. Я схватил его за горло и стал трясти, пока не застучали его вставные зубы. Я не мог просто отпустить эту маленькую крысу. Я хотел его убить. На столе стоял холодный пирог, а рядом лежал нож для нарезания. Райдер сопротивлялся, а затем схватил нож и ударил меня. Я почувствовал, как лезвие вошло в грудь, но боли не было. Пошла кровь, и это разъярило меня еще больше. Я схватил его двумя руками и вытолкнул в холл. До сих пор не понимаю, зачем я это сделал. У него все еще был нож, и он снова попытался меня ударить. На его лице была паника и страх. Он думал, что пришла последняя минута. Я увидел, что дверь подвала открыта. Должно быть, Райдер спускался вниз. Я там хранил портвейн и почувствовал, что он его уже пил. Праздновал, наверное.

Майор взглянул на лица окружающих.

— Я не против, что все слушают. Сейчас это не имеет значения. Где доктор?

Врач, высокий шотландец с вытянутым лицом, оторвался от осмотра одной из картин на стене — натюрморта с фазанами, помидорами и луковицами.

— Я здесь, майор.

— Я почти закончил. Простите, что задерживаю вас, но должен сбросить все это с шеи.

Необычная вежливость для Скотт-Харриса, но все дело было необычным. Никто не знал, что будет дальше.

— Открытая дверь подвала… Я о ней говорил, так? Я схватил его за обе руки и просто толкал дальше к ступенькам. Я услышал, как он ударился обо что-то внизу, а потом все стихло. Я чувствовал себя слишком плохо, чтобы идти вниз и смотреть, что случилось. Назад я бы просто не поднялся. Я просто закрыл дверь. Потом я туда светил, вниз. Он лежит там, как упал. Он мертв.

Литтлджон мог себе все это представить. Удар маленького шантажиста убил бы обычного человека, но огромная гора плоти схватила его, обездвижила и швырнула во тьму. Суперинтендант встал и склонился над стариком. В его голосе звучало сострадание.

— Потом вы убрали его комнату и швырнули все его вещи вниз. Чтобы все выглядело так, будто он сбежал.

— Верно. Потом я планировал похоронить его где-нибудь в саду, но сил не хватало. Это все.

Скотт-Харрис позволил Литтлджону уложить его назад на диван. Сейчас он казался совершенно трезвым — бедняга с опухшими ногами и телом слона.

Шаги по дорожке, и вдруг появилась Эльвира. Она вошла, тяжело дыша, остановилась посреди комнаты, ошеломленно огляделась вокруг, а затем театрально приложила руки к сердцу.

— Мне сказали, за отцом приехала скорая.

Ее взгляд упал на диван.

— Отец!

Ближе она не подошла. Что-то ее удерживало. Вероятно, страх.

— Что с ним?

Никто не ответил.

Дедушкины часы тикали, двое санитаров смотрели друг на друга и, казалось, были вдохновлены одной и той же мыслью. Им здесь нечего делать. Они вышли на цыпочках. Ботинки одного скрипели и, казалось, производили в тишине страшный шорох. Эльвира осталась посреди комнаты, сжимая в руках сумку. Она не знала, что сказать.

Все закончилось. Дело разрешилось само собой. Теперь осталось только ждать. Головоломка сложилась. Эльвире нужны деньги, которые ее мать оставила Скотт-Харрису пожизненно. Эльвира, Фиби и Хлоя ждут смерти старика, а тут Эльвира получает возможность ее ускорить. Майор медленно открыл глаза и увидел ее.

— Ааа, это ты. В хорошее дело ты меня втравила. Почему ты не сказал правду, а приняла сторону Райдера? Ты знаешь, я никогда бы не убил Джимми.

Литтлджон снова мягко уложил его назад.

— Не напрягайтесь, сэр. Вы только сделаете себе хуже.

— Оставьте меня в покое, Литтлджон. Я говорю с Эльвирой. Слушай. Когда я попаду в больницу, то буду образцовым пациентом. Буду делать, что скажут, и даже больше. Я планирую дожить до восьмидесяти или девяноста, только чтобы увидеть тебя бедной и нуждающейся в деньгах. Когда девочки выйдут замуж, ты останешься одна. У тебя не будет Джимми, приносящего деньги с его хуп-ла. Тебе придется умолять меня.

Все это майор прохрипел, а потом откинулся назад и закрыл глаза, словно наслаждался хорошей шуткой.

— Ты можешь остаться жить здесь и делать работу Райдера. Присматривать за своим старым отцом. Немного молодой крови станет украшением этого места.

Майор сказал это с закрытыми глазами и засмеялся.

— Доктор, я готов.

Сотрудники скорой вернулись назад и унесли майора.

Эльвира не шевелилась. Ее ноздри сузились, и она выглядела на несколько лет старше. Лицо пожелтело, а глаза ввалились. Затем она потеряла сознание. Это принесло небольшое облегчение. Наконец, она села на кушетку и застонала.

— Он сильно болен?

Никто не ответил. В комнате оставались только трое полицейских: Кромвель, Литтлджон и Наизбитт. Они не знали, чем это кончится. Литтлджон стоял, засунув руки в карманы, с трубкой во рту.

— Мы отвезем вас домой в полицейской машине.

Она взглянула на него с ужасом на лице.

— Вы знали, что Райдер убил вашего мужа?

— Нет. Я думала, это отец. Он сказал, что убьет его.

— И вы сразу поверили?

— Райдер сказал, что это отец…

— И, зная Райдера, вы поверили ему, а не отцу?

— Я… я…

— Идемте.