Тело в плюще

Крис улыбнулась. Улыбка у нее была милая, с легким намеком на грусть. Это Фейт тоже заметила еще в первый вечер. Из всех женщин именно с Крис ей довелось общаться меньше всего, и именно Крис оставляла самое невнятное впечатление. Рэчел тоже почти не разговаривала, когда вся группа собиралась вместе, но с ней Фейт удалось поговорить наедине и составить определенное мнение. Впрочем, был ведь подслушанный в первый вечер разговор с Феб Джеймс, когда Крис рассказала, как ухаживала за больной матерью, и странное предположение, что их собрали на острове для некоего суда. И еще резкое замечание в адрес Мэгги, когда та заговорила о самоубийстве брата Рэчел. Замечание, прозвучавшее как требование замолчать. Почему? Кого оберегала Крис? Свою подругу Рэчел? Или память о Максе Гоулде? Она наверняка знала его. А может быть, Крис защищала себя саму? Что она чувствовала, когда он погиб? Была ли влюблена в него?

На плите засвистел чайник. Фейт приготовила чай и разлила по чашкам. Время раннее, только шесть часов, так что спешить некуда. А вот Крис могла и уйти. Фейт села поближе, надеясь удержать ее в кухне.

Держа чашку обеими руками, Крис пила чай маленькими глотками. Время от времени она посматривала на Фейт или обводила взглядом комнату, но каждый раз глаза ее возвращались к фотографии на столе.

Фейт протянула руку.

— Можно?

— Да, пожалуйста. Она лежала здесь, когда я пришла.

Девять молодых женщин позировали на фоне увитой плющом кирпичной стены. На всех положенные выпускникам мантии, на головах у некоторых шапочки, смягченный вариант английских, с квадратным верхом.

Фейт указала на одну из девушек, высокую, изящную, с разделенными прямым пробором длинными волосами. Она улыбалась, мило, но сдержанно, с той же затаенной печалью. В глазах блестели непролитые слезы. Грусть от расставания с Пелэмом? Прощания с подругами? Или это страх перед тем, что ждет впереди? Что так опечалило Крис? Внешне она почти не изменилась, даже пробор остался, только волосы заплетены в косу. Тогда, много лет назад, они были, наверно, светлее, теперь выглядели скорее пепельными.

— Вы?

Крис кивнула и, потянувшись за крекером, откусила уголок. Как ребенок.

— И все остальные? Даже Прин?

Снова кивок.

Хелен Принс привлекала взгляд не только потому, что стояла в центре, но и своей поразительной красотой. Теперь Фейт понимала, почему появление Элейн в первый вечер вызвало у гостей такое разочарование. На первый взгляд, ее лицо действительно могло показаться постаревшей копией лица сестры. Такое же было, наверно, у Елены Троянской, и, вглядываясь в черты, Фейт невольно спрашивала себя, сколько горя и несчастья могла бы принести в мир эта современная версия мифической красавицы. Сколько кораблей пустилось бы ради нее в плавание? Сколько судеб было бы разрушено? А сама Прин? Разве она не погибла молодой? Разве не ждал ее трагический конец? Если верить Рэчел Гоулд, Элейн убеждена, что сестру убили, и что убийца здесь, среди гостей. Этому заявлению не противоречили ни реплика Гвен — насчет Прин, — ни замечание, что теперь, после смерти Бобби Долан, никто из них не может считать себя в безопасности. Может быть, это и есть тот самый суд, о котором говорила в первый вечер Крис Баркер, когда стояла с Рэчел Гоулд на лестничной площадке? Если так, то, значит, у каждой из них была веская причина желать смерти Хелен Принс. Фейт прошлась взглядом по лицам на фотографии. Совсем еще юные, особенно Феб. И одна из них убийца? В такое верилось с трудом. И все же только лицо Прин сияло радостью. Только ее улыбка казалась искренней. Люси и Гвен не улыбались вовсе, остальные принужденно или неуверенно. Возможно, им просто не нравилось фотографироваться. Фейт и сама всегда чувствовала неуютно под зорким глазом объектива.

— Я помню этот день так, словно все было вчера. Нет, даже еще яснее. Фотографировал мистер Прин, отец Прин и Элейн. — Крис замолчала, взяла снимок, посмотрела внимательно и положила на стол. — Мистер и миссис Принс приехали за неделю до выпуска и остановились в отеле «Пелэм-Инн». Миссис Принс была членом организационного комитета и посещала всякие мероприятия. Бывших выпускниц вообще собралось очень много, особенно к концу недели. Накануне выпускной церемонии проходила другая, что-то вроде передачи факела от поколения поколению. Бывшие выстраивались напротив нынешних, и последние проходили мимо них строем. Они все были в белом — такие вот времена. Нам тоже пришлось надеть белые платья под черные мантии. Чистота, девственность, доминантная культура — выбирайте, что хотите. — Она снова замолчала, погрузившись в воспоминания, но на этот раз ненадолго. — Помню, мы еще шутили, какими станем через пять, десять, двадцать лет. Они казались нам старыми, сморщенными, увядшими, а теперь мы и сами такие. Даже не верится.