Тело в шляпе

Я изо всех сил старалась не понравиться Рэне Ивановне, и мне это удавалось все больше и больше. К концу нашего разговора она практически утратила дар речи, только хрипела и разбрасывала по помещению гневные взгляды. На прощание, не получив ответов на большинство вопросов, я смиренно заметила, что пока я ни с кем не делилась своими соображениями о положении дел в пансионе для одаренных детей, "с моей точки зрения весьма прискорбном", но мне бы очень хотелось разобраться во всем происходящем и написать об этом всю правду. Всю!

- Не считаю возможным вводить вас, Рэне Ивановна, в заблуждение и скрывать своих намерений. Около месяца назад ко мне как к журналисту обратилась ваша, ныне покойная, сотрудница Марина Грушина, которая рассказала мне о пансионе много интересного. Разговор с ней записан на диктофон. Я пообещала ей опубликовать серию материалов о нарушениях прав детей в пансионе, а также довести до сведения министра образования эти данные. Да, мне кажется, что родители ваших воспитанников не понимают, куда они отдали своих детей и что с ними здесь делают. Но они должны это знать, и средства массовой информации им в этом помогут. На то и гласность. До свидания, было интересно с вами познакомиться. Я оставлю вам свою визитную карточку?

Вася был бы мною доволен. Я позвонила ему из ближайшего телефона-автомата и близко к тексту пересказала беседу с президентшей. Вася вынужден был согласиться, что до такой потрясающей стервозности, которую я.демонстрировала в кабинете Рэне Ивановны, ему еще расти и расти. Он, правда, сказал не "расти и расти", а... нет, это слишком неприлично.

От санатория "Леса" до редакции "Городского курьера" езды час сорок. Но этого Рэне Ивановне оказалось достаточно. Переступив порог родного отдела происшествий, точнее, переступая его, я поняла, что Майонез на меня зол.

- Что, Александр Иванович? - жалобно спросила я. - Что случилось?

- Скажи, только на этот раз без вранья: ты готовишь какую-то заказуху о турфирмах?

- Я? Во-первых, я не пишу заказух.

- Просил же не врать!

- Во-вторых, как вы себе это представляете? Я могу написать о турфирме, только если убьют какого-нибудь ее владельца или затонет теплоход с туристами. Вообще, Александр Иванович, отдел происшествий - самое невыгодное место в смысле заказухи.

- Допустим. Как ты тогда объяснишь, что тебя, именно тебя, а не того, кто действительно этого заслуживает, приглашают на семинар в курортное местечко? В Грецию.

- Кто приглашает?

- Фонд Моррисов.

- Тогда при чем тут туристические фирмы? Это же научный фонд;

- Но ведь в курортное место. - Майонез был, как всегда, логичен. - Они порют какую-то чушь, якобы им порекомендовал тебя Союз журналистов. Якобы их заинтересовало твое творчество. Творчество! Это они так сказали, не я.

- Это понятно. - С одной стороны, мне было радостно, что Рэне Ивановна клюнула так быстро; с другой - неприятностей с Майонезом не хотелось.

- Александр Иванович, а давайте так сделаем: предложите им кого-нибудь достойного.

- Предлагал? Или ты меня совсем за идиота держишь?

- Что вы! Я считаю, что ваши ум и доброта вне конкуренции! - сказала я как на духу, ничуть не покривив душой.

Майонез, как человек тонкий и прозорливый, .на грубую лесть реагировал правильно: он ее обожал. Решив, что я сказала ему нечто приятное (счастье, что русский язык так многозначен), он довольно кивнул, слегка смягчился, но вопрос с Грецией бросать на полпути не пожелал:

- Я предлагал. Предлагал им других, но они ни в какую. Подавай им Александру Митину, и все тут.

- Хорошо, - я решительно подошла к столу. - Я сама попробую их убедить. Кого вы предлагали из достойных?

Майонез (я даже протерла глаза, не мерещится ли мне) несколько смутился:

- Ну... себя, например. Хотя это неважно. Ты с ними в принципе договорись.

- Ладно, договорюсь.

- И зайди к главному. Он тебя искал. Я пошла. Главный редактор "Городского курьера" Юрий Сергеевич Мохов относился ко мне по-отечески и не разделял критического настроя Майонеза. Более того, он весьма критически относился к самому Полуянову. Юрий Сергеевич называл жанр, в котором работал Майонез, - "мертвый труп убитого покойника".

- Не сам придумал, - горестно вздыхал он, - это термин Бори Пастернака, не поэта, а бывшего редактора журнала "Парус".

Юрий Сергеевич время от времени предпринимал попытки бороться с Майонезом, но безуспешно.

- У отдела происшествий есть три темы, за рамки которых они почему-то выходить не хотят. Первая - бандитские разборки с окровавленными трупами. Вторая - в Мытищах накрыли цех по разливу поддельной водки. Третья - на Киевском вокзале задержали партию контрабандных сигарет. Все. Почему бы не написать еще о чем-нибудь?

К примеру - в позапрошлом номере было про сигареты, в прошлом, и в этот номер отдел предлагает репортаж об этом же.

- Так ведь каждый день задерживают, - резонно возражал Майонез, после чего Юрий Сергеевич малодушно отступал.

Главный, как оказалось, не видел никакого криминала в тому чтобы я поехала в Грецию.

- Поезжай. Только в счет отпуска.

- Что вы, Юрий Сергеевич, меня же Майонез сожрет.