Телохранитель

Фрэнк последовал за своей подопечной в пыльный магазинчик, забитый вешалками с ношеной одеждой, которую Рэчел начала с энтузиазмом рассматривать, тасуя вешалки словно карты. Фрэнк внимательно оглядел комнату и даже отдернул занавеску, отделявшую примерочную кабинку от остального помещения. К его большому облегчению в магазине больше никого не оказалось, кроме, естественно, его владелицы, Луизы.

— Луиза!— воскликнула Рэчел.— У тебя здесь столько замечательных вещиц!

Луиза расположилась в глубине комнаты, уже хорошо зная из опыта, что лучше оставить Рэчел в покое, когда та выбирает вещи. Тогда она купит больше. Она прокричала оттуда:

— Конечно, забирай все, дорогая! Все, что тебе по вкусу.

Фрэнк прислонился к стене около двери, откуда было все хорошо видно, и периодически поглядывал на улицу.

Рэчел вытащила какое-то платье с вешалки и покрутила его перед собой.

— О-ох! Вот это я примерю!

Она поглядела на Фрэнка и огорчилась: он продолжал смотреть на улицу. Его там, видимо, что-то привлекало больше, чем она.

Рэчел скользнула за занавеску примерочной кабинки, затем выглянула специально и спросила:

— Фармер, а ты не зайдешь сюда вместе со мной? Ну, просто в целях безопасности? А?

Фрэнк взглянул на нее, а затем молча отвел глаза и продолжал изучать улицу.

Рэчел прошла в примерочную и, выглянув поверх занавески, сказала:

— Ты, может быть, и не поверишь, Фармер, но меня считают стервой.

Фрэнк даже не повернул голову. Несколько подростков на улице подошли к лимузину и беседовали с Генри и Тони. Здесь не о чем было беспокоиться: шла обычная безобидная уличная болтовня. Ребята просто болтались без дела, обменивались беззлобными шутками с двумя мужчинами и таращили глаза на бархатную обивку салона шикарной машины. Их шутки и смех гремели в ухе Фармера, усиленные микрофоном, прикрепленном к рукаву Генри. Тони, казалось, отбросил всякие подозрения, что эти ребята могут представлять опасность.

— Фармер, ты слышишь, что я говорю?

Фрэнк кивнул.

— Прекрасно,— она застегивала "молнию" на спине.— Я не всегда была такой… стервой, я имею в виду. Но знаешь, как бывает? Тебя считают такой и скоро ты именно такой и становишься.

Она повела плечами, словно оправляя платье и в то же время извиняясь за свое поведение.

— Ничего не могу с собой поделать.

Фрэнк многозначительно ухмыльнулся, и эта легкая гримаса, казалось, опровергла все, что она сказала.

— Ах, ты так не думаешь? Ты большой специалист по знаменитостям?

— Встречал некоторых.

— И ты не согласен со мной? Ты не считаешь, что знаменитость становится такой, какой ее хочет видеть публика? Но как раз так и бывает,— заключила она, не желая слушать возражений.

Фрэнк ответил ровным, деловым голосом:

— Ты можешь быть, кем хочешь. Это вопрос дисциплины, конечно, но с этим можно справиться.

Рэчел отодвинула занавеску в кабинке и обратилась к отражению Фрэнка в зеркале:

— Вот почему ты никогда не остаешься надолго у своих клиентов, да? Они для тебя слишком недисциплинированны? Или ты боишься, что привяжешься к ним?

Фрэнка не очень интересовали ее любительские углубления в психоанализ.

— Да, наверное,— ответил он, чтобы не обсуждать эту тему.

— Ты не можешь ответить, откровенно хотя бы раз?— Рэчел со злостью обернулась.— Почему ты не хочешь поговорить со мной? Я не такая уж мерзкая.

— О нет, ты слишком умна для меня. Я не могу состязаться с тобой,— ответил он, продолжая внимательно рассматривать улицу.

Рэчел подошла к нему. Он почувствовал запах ее духов и ощутил гнев, исходящий от нее.

— Посмотри на меня, Фармер!

Нехотя он оторвал глаза от окна и вопросительно взглянул на нее.

— Ты не одобряешь моего поведения?

— Одобрять или не одобрять — это роскошь, которую я не могу себе позволить. Мешает работать,— произнес он невозмутимо.

— Не любишь давать волю эмоциям, да?— в ее голосе почувствовалась издевка. И в то же время Фармеру показалось, что она хочет привлечь его внимание, даже флиртует с ним.— Никогда не смешиваете работу и развлечения, верно?

— Верно,— кивнул Фрэнк. Если она ожидала, что он раскроется перед ней, то она будет сильно разочарована. Здесь проходит граница: он не собирается уступать, а она не готова сделать шаг вперед. И она, как пружина, растянутая во всю длину, снова вернулась в прежнее положение и превратилась в кинозвезду и хозяйку.

— Подай мне то платье,— приказала она, указывая на первое платье на вешалке, которое попалось ей на глаза.

Фрэнк застыл на мгновение, затем снова стал осматривать улицу.

— Я здесь, чтобы охранять твою жизнь, а не помогать примерять платья,— ответил он спокойно.

— Черт тебя побери!— она схватила платье и резко дернула занавеску.

Фрэнк улыбнулся.