Телохранитель Ее Величества 3. Страна чудес

Мы сидели в ванной. Да, это классный, великолепный номер: огромная комната с кроватью-космодромом, увенчанной балдахином с занавесками, с пластиковой, но очень хорошо сделанной под старину под дерево мебелью, большим баром, кухней и невероятной розовой ванной с джакузи в форме сердечка. Эту ванную мы в данный момент изучали, пробуя, каково это, жить красивой жизнью. По ее глазам, которыми она смотрела на утекающую воду, я понял, что она тоже отдыхает в таких условиях в первый раз. И хоть всячески крепится, ей не по себе. Это радовало — от девочки одного с тобой круга хотя бы знаешь, что ожидать. Гораздо сложнее с богатыми — они привыкли не обращать внимания на важные для тебя вещи, просто не представляю, что бы было, будь она аристократкой, как некоторые.

…И, mama Mia, как же забавляло, как она смотрела на безумное с ее точки зрения количество бесценной воды, используемой только для того, чтобы красиво потрахаться!

— Зачем? — вяло ответил я, расслабленный после последнего секса. И ни на что не способный, кроме созерцания потолка, стен и ее грудей, выделяющихся под гладью воды. Кажется, на некоторые вещи можно смотреть до бесконечности, и месяцы общих душевых с самыми разнообразными представительницами слабого пола эту охоту не отобьют.

— У тебя что-то произошло. Что-то серьезное, — сосредоточенно произнесла она, выводя своим тоном из состояния ленивой созерцательности. — И ты пытаешься забыться. Только вот пошел не самым мудрым путем. Напиться и учудить что-то эдакое… — Пантера покачала головой. — Это неправильно, Хуан.

— А как правильно? — Она предпочитала называть меня по имени, не приветствуя «рабочий псевдоним» как таковой, в принципе. Именно из-за «рабочести». И если честно, мне такая позиция тоже нравилась.

— В каждом конкретном случае по-разному, — пожала она плечами. — Но сказать как, не зная причину, увы, я не могу.

— Ты психолог? — Я усмехнулся. Она покачала головой.

— Нет, хирург. Военный. Будущий.

— Будущий?

— Военно-медицинская академия. Третий курс. — Довольная улыбка. Видно, девочка гордилась этим, считая достижением. И еще, видно, учится она хорошо, как и должна учиться настоящая пай-девочка.. — Осталось полтора года, затем два года практики и защита. Так что считай, я врач! — Она засмеялась. — А врач — он и есть врач, должен не только лечить, но и чувствовать пациента, воздействовать на него психологически. Ибо если человека не успокоить, не вселить уверенность, что все будет хорошо, все твое лечение не стоит ломаного центаво.

— Значит, ты меня в данный момент прощупываешь, — я покачал головой. — Допустим. А как же то, что ты — девушка? Девушка — военный хирург? Я еще пойму, просто хирург, но ВОЕННЫЙ?

Ее брови нахмурились.

— Я вообще хотела идти на гинекологию. Но у меня грант, и выбирать не пришлось. Меня поставили перед фактом: иду я туда-то и туда-то.

— Комиссия ДО? (z) — Кривая усмешка.

— Если бы! Сами военные. Они входили в состав комиссии, и их слово, похоже, обсуждению не подлежало. ДО-шники только кивали им и молча подписывали все бумаги.

— А ты? Пыталась? Объяснила позицию? Что девушка и все такое?

— Конечно, а как же! — Вздох. — Мне ответили, что военно-медицинская — предел мечтаний любого будущего врача, туда берут только лучших из лучших, и они не понимают сути претензий. А когда пригрозила, что все равно подам документы в другое учебное заведение, мне открыто, в лицо, сказали, что в таком случае больше никто никуда меня не возьмет. И со своим грантом я смогу лишь сходить в туалет. Догадайся, зачем.

Я присвистнул.

— Жестоко.

— Я тоже так думала. Но знаешь, они сказали, что я не пожалею, и оказались правы. Я не жалею. Теперь, сейчас. Правда, для этого понадобилось два года, но это, правда, здорово.

— Здорово быть ВОЕННЫМ врачом? — округлил я глаза. — Хирургом? Хрупкой девушке?

— Ну, не такая я и хрупкая! — довольно улыбнулась она. — Выдержу. Ведь главное в армии — это свобода, Хуан! — с энтузиазмом воскликнула она, глаза ее загорелись. — Независимость!

— Независимость от чего? От личной жизни и свободного времени?

— От такой жизни, как у меня, — зло парировала, будто выплюнула. — Я устала, ты не поверишь, как сильно я от нее устала. И контракт станет избавлением. Какие-то полтора года — и уже начнется практика. А там и полноценный военный контракт. А если повезет — то и флотский.

Я молчал, чувствуя, что смогу, наконец-таки побыть лекарем души. Просто слушая.

— На мне сестра и родители, — начала она свою исповедь. — Отец — инвалид, получил увечье на шахте, вот уже много-много лет не может найти нормальную работу. Мать… — Вздох. — Она пытается, но этого мало. Нас двое, я и сестра, а она одна. И еще отец… — Снова вздох. — А еще столько вопросов! Столько проблем! Их не решить так просто, Хуан. И как только я подпишу контракт, выдерну их оттуда, из всех передряг. Так что это стоит того.

— Плохой район? — усмехнулся я под нос, задумавшись. Точно.

— Хуже некуда. Северный Боливарес. Бывал там?

Я присвистнул.