Телохранитель его величества

– Значит, я лично помогу ему это сделать! – голос Кальда звенел от зарождающейся ярости. – Мы вышвырнем этого мерзавца из дворца, а затем казним на глазах у всех жителей столицы! – он перевел дыхание, возвращая себе спокойный вид. – Но причем здесь Дамгор и коронация нового короля?

Эван покачал головой и тяжело вздохнул, наконец-то поворачиваясь лицом к своим собеседникам. В его темно-карих глазах застыла безысходность и нечто похожее на обреченное смирение.

– Вы не сможете изменить пророчество, капитан, – едва усмехнулся маг. – Хотя никто не мешает вам попытаться… и проиграть.

– О каком к дьяволу пророчестве, вы оба говорите? – не выдержала Виллет.

– Только не говори, что Этелион не посвятил тебя в свои грандиозные планы, – Эван недоверчиво прищурился. – Еще до твоего чудесного появления, он был одержим этой идеей о магическом мире!

– Значит, ты точно знаешь больше меня! – с холодным блеском в глазах ответила девушка-феникс.

Сжав губы в упрямую линию, Эван снова отвернулся к свиткам, полностью игнорирую настойчивый взгляд Виллет, который прожигал его насквозь. Кальду и Бартелу оставалось лишь молча ждать развития событий, потому что им, в отличии от двух одаренных магией людей, сказать больше было нечего.

Пальцы Эвана быстро перебирали потрепанные фолианты и свитки, в поисках того, что вызвало недавний спор. Магические учебники, написанные на языке древних, лежали на полках вперемешку со старыми морскими картами. Свитки с воздушными заклинаниями перемешались с детскими рисунками, изображающими то или иное положение рук. Наверное, так сестра Бартела училась управлять своей магией. Ей повезло больше, чем самому Эвану. С самого рождения его заперли в каменных стенах Восточного храма… подальше от других людей.

Погрузившись в тяжелые воспоминания, он не сразу понял, что его пальцы с силой сжимают ни в чем не повинный свиток. Пергамент угрожающе хрустнул, готовый вот-вот рассыпаться от грубого обращения. По воле случая, это было именно то, что Эван искал. Резким движением, он обернулся к сидящей в кресле Вилллет, и бросил свиток ей на колени.

– Вот, – он из последних сил сдерживал раздражение, кипевшее внутри него. – Только благодаря этому предсказанию Этелион держал тебя все время возле себя. Ты же не думаешь, что он проникся жалостью к бедной сиротке? Все, что ему нужно было – это огонь Феникса.

Виллет Дамгор торопливо развязала измятую ленту, которая в несколько рядов опоясывала пожелтевшую бумагу. Свиток раскрылся, являя ей свой секрет, хранившейся в витиеватых буквах древнего языка. Местами текст пророчества выцвел, безвозвратно канув в веках.

– Я не могу это прочесть, – девушка-феникс подняла свои изумрудно-зеленые глаза на Эвана. – Во всех королевствах не наберется и десятка человек, способных понять язык Древних, – она вспомнила, как мама читала ей старую книгу со сказками, написанную на этом языке. Раньше ей и в голову не приходило, насколько странным это было.

Несколько долгих секунд Эван внимательно вглядывался в лицо Виллет, пытаясь понять на самом ли деле она ничего не знала о замыслах Этелиона, или же просто была очень хорошей актрисой, и умело манипулировала людьми. Глубоко в душе он хотел безоговорочно верить каждому ее слову, и сам же боялся этого желания. Слепо следовать за Виллет ему мешала обида, уже много лет, разъедавшая его сердце, о которой последние несколько дней он пытался не вспоминать. Но все же он безоговорочно пошел за ней в Мертвый лес, ведомый лишь чувством долга перед погибшим королем.

Маг глубоко вздохнул. В конце концов, Виллет была такой же заложницей этого пророчества, как и он сам. Но даже несмотря на ту каплю сочувствия, что он испытал к ней, следующие его слова прозвучали с эхом злости и раздражения.

– Лишь деве Огненной под силу снять проклятье,

В союзе с Принцем холода нарушить ход вещей,

И возвратить все то, что было невозвратно,

Дар Высшей магии вернуть в руки людей.

Льдом скованное сердце вновь оттает,

Взгляд запылает яростным огнем.

Камни магические в золото вплетая,

Наречь бастарда новым королем.

Уютная гостиная разбойничьего дома наполнилась гнетущим молчанием, которое никто не спешил нарушать. Слишком много уже прозвучало в этих стенах за столь короткий промежуток времени.

Под всеобщими взглядами Виллет поднялась на ноги и, не обращая ни на кого внимания, направилась к выходу из дома. Ее взгляд был пустым, лишенным всяких эмоций, как будто, внутри нее что-то сломалось. Тот, кого она столько лет боготворила, просто ждал удобного случая, чтобы воспользоваться ей в своих целях. Эван прав… Дэниэла Этелиона интересовал лишь ее дар. Дар, который Виллет всегда считала благом, теперь стал ее проклятием. Все встало на свои места.