Телохранитель моего мужа

— Тебя бил, а её нет? Такие люди не могут быть разными. Они однозадачны. Линия поведения у них одинаковая.

— Он любил её. Всегда, — выбивает она дробь зубами. Слова трясутся холодцом вместе с её телом. Волосы прядями налипают на лицо. — Как к фарфоровой кукле. Я думала: дам ему всё. Покажу небо в алмазах. А он на ней женился.

Пазлы один за другим начинают вставать на место. Он их обеих?.. Это от него она забеременела, делала аборт? И ничего не рассказала сестре.

Марков, как паук, опутал их своими липкими сетями. Обманывал, издевался, разводил в разные стороны.

— Серёжа — его сын? — я почти уверен, но должен спросить.

— Нет, — качает она головой, — от случайного мальчика. Я тогда из дома сбежала. Не могла находиться рядом. Видеть её счастье. Мы тусили три дня, а потом расстались. Домой я вернулась с большим пузом. Беременность была тяжёлой. Лёшке соврала, что это его ребёнок. Я родила. А чуть позже меня достали те, кому я когда-то должна была деньги. Случайно им попалась. Они пьяные были. Ну, и вот…

Ляля неловко задела себя рукой по лицу.

— На мне живого места не было. Еле отошла. И после этого — клиника.

— Ты его шантажировала? Маркова? — уточняю, потому что вижу цепочку. Удивительно, что её пока не видит она. Или просто не хочет в это верить.

— Нет. Сказала в сердцах, что расскажу всё сестре. Но он знал, что я этого не сделаю.

Не знал. Поэтому запрятал её в психушку. Запугивал, наверное, что-то обещал. Пластическую операцию, например. Кормил завтраками обеих.

Я вдруг подумал: всё это уже не важно. Он жив, а значит бродит где-то и опасен. И бродит где-то рядом, раз она с ним встречалась. И снова он что-то плёл, обманывал, дурил ей голову. Умел убеждать. Да это и несложно, потому что для Ляли Марков некий идеал, до которого она постоянно пыталась допрыгнуть.

— Развяжи меня, — прошу. — Он опасен.

— Почему я должна тебе верить? Ты никто. Случайный мужик в жизни моей сестры.

— Я отец её ребёнка, — делаю то, что, наверное, должен был сделать сразу. — Рина беременна. И уж если тебе так нужен Марков — забери его. Не вижу логики в твоих действиях. Вместо того, чтобы отдалить их, ты сводишь. Зачем-то делаешь всё вопреки здравому смыслу. Он тебе снова что-то пообещал? Операцию? Богатую жизнь? Так у тебя и так всё будет. Без издевательств и боли. Без угроз и шантажа. С новым лицом и новыми знакомствами. Работа, увлечения, другой город в конце концов. Ты ведь верила в это, пока он снова не начал морочить тебе голову.

— Если я развяжу тебя, ты свалишь?

Она плохо слушает меня. Видимо, там программа стоит внутри. Яд Маркова её отравляет. Жаль, что ей пока что этого не понять. А может, не понять никогда.

— Да. Я уйду, — ничего толком не обещаю. Я могу уйти сейчас. А за всё остальное время я не расписываюсь.

Ляля достаёт нож. Неловко пилит верёвку. Но она хотя бы трястись перестала, а то, боюсь, не обошлось бы без крови.

На башке у меня шишка. Перед глазами мир колышется. Мне точно нельзя за руль. Я должен найти Рину. Звоню ей сразу, как только руки хоть немного начинают меня слушаться.

Через несколько томительных гудков она отвечает.

Да, — это почти шёпот. Испуганный и какой-то растерянный.

— Где ты, Рина? — кричу, не сдержавшись.

— До-ма, — говорит она по слогам, а затем телефон её умолкает.

Рина

Он ударил меня по лицу. Наотмашь. Сильно. Я почувствовала обжигающую боль, но глаза открывать не стала. Стон тоже сдержала. У меня даже слёзы не брызнули.

Я слышу, как Алексей матерится и уходит на кухню. В сумочке звонит телефон. Я успеваю ответить Артёму, когда мой мучитель возвращается и ногой выбивает телефон из моей руки. Запястье обжигает боль.

— Ты с кем говорила, тварь?! — кричит он и пытается достать меня ногой.

Но я больше не безвольная кукла, которую можно пинать и трахать во все дыры. Я уворачиваюсь. У меня ребёнок! Я не позволю этой скотине лишить меня самого дорогого подарка судьбы.

Я бью его пяткой в лодыжку и успеваю, перекатившись, вскочить на ноги. Я бегу назад. В спасительные объятья его кабинета. Там замок. Вряд ли у Алексея сейчас есть ключ от него.

Я запираюсь на два поворота и замираю. Дышу тяжело.

— Открой, шлюха! Открой, а не то пожалеешь, что на свет родилась!

Телефона у меня больше нет — Алексей его выбил из моей руки. Нужно найти что-нибудь поувесистее, чтобы обороняться.

Я обречена на провал, но не собираюсь сдаваться. Артём слышал меня. Возможно, понял. Я буду верить, а поэтому — ждать и надеяться.

Я слышу, как Алексей пытается ковыряться в замке. С мстительной злорадностью думаю: он сам ставил этот замок. Широкий язычок, два больших оборота. Ему ни за что не взломать его.

А потом он начинает выбивать дверь. Дверь крепкая, но у Алексея хватает дури. Я вижу, как содрогается деревянное полотно.

Я кружу по комнате, как птица с растопыренными крыльями. Время тянется медленно. Алексей продолжает биться тараном. А может, он как раз чем-то и орудует — сквозь стены я ещё не научилась смотреть.