Телохранитель. Моя чужая женщина

— Матвей Степанович, это всё лирика. Я по делу. Нам надо встретиться сегодня. Желательно сразу с генералом. Потому что времени ни хрена нет. Вечером мы уедем, и я буду закрывать схему, но у меня появились дополнительные требования, и мне в помощь понадобятся люди, которым доверяю именно я.

— Не по зубам тебе рыбка?

— Матвей Степанович, вы мои зубы сильно переоценили. Если уж генерал не справился…

— Ты это, аккуратнее в выражениях. Ты знаешь, почему всё так.

— Так я гражданский давно, а у нас в стране свобода слова. Так что, будет встреча? Мне сейчас к сыну надо. Болеет он. У вас как раз будет время решить. Если сегодня до обеда мы не встретимся, значит, я свою работу сдаю на этом этапе и она будет считаться выполненной. Я заберу ребёнка и свалю от вас как можно дальше.

Устал я. И злой, как собака, поэтому огрызаюсь.

— Поезжай к сыну, Ром. Я всё решу. Магомеду позвоню, скажу, что ты мне на сегодня снова нужен на первую половину дня.

— Спасибо, — выдёргиваю последнюю чистую футболку из рюкзака.

— Ром, я понимаю, тебе тяжело. Сложная, рискованная работа…

Сбрасываю. Не хочу я его слушать. Я им лучше фотки Марины покажу. Никиту моего они уже видели. Пусть теперь на неё посмотрят. Может, дойдёт, куда я так гоню. Она ведь без лекарств может даже заявленные два-три месяца не протянуть.

Глава 19

Роман

Затарившись в аптеке, еду в детский дом. Набираю воспитателя. Она встречает меня и провожает в бокс.

Сын лежит на боку, вяло катает по простыне машинку. Колёса всё время цепляются за складки цветастой ткани. Он тихо фыркает, дёргает её вверх и снова катает.

— Ну и чего это такое? — сажусь на край кровати, отдав воспитателю пакет с лекарствами.

— Папа! — приподнимается он.

Укладываю обратно.

— Где ты умудрился заболеть? На улице такая жара.

— Не знаю, — опускает взгляд.

Копошится на кровати и перекладывается головой мне на колени. Волосы и майка мокрые .

Мать вашу! У меня скоро тоже нервы не вывезут. Уеду вечером, а он тут с температурой останется.

— Никит, — глажу его по растрёпанным волосам, — давай завязывай болеть.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — хнычет он. — Не уезжай.

Я, блядь, сердце выплюну сейчас! Оно уже лупит у меня в горле. Дышать трудно. Рёбра будто стальным кольцом стянули и продолжают медленно закручивать винты, лишая меня кислорода. Адски сложно это слушать. Словами не передать, кем я себя ощущаю в данную минуту.

Предателем…

— Ник, я вернусь. Закончу работу и вернусь. Мы же договорились с тобой.

— Всё равно не уезжай, — он встаёт на колени и обнимает меня за шею. — Я с тобой хочу. Забери меня с собой. Я не буду мешать тебе работать. Буду тихо-тихо рядом сидеть. Не уезжай, па-па.

— Прости меня, Ник, — скриплю зубами.

Я пока не могу ему больше ничего сказать. Не знаю я, как пройдёт сегодня моя встреча с бывшим начальством. И чем закончится эта дикая операция на сверхскоростях.

Рядом на тумбочку присаживается воспитатель.

— Психолог говорит, это может быть реакция на стресс, — поясняет она. — Может, вам пока больше не стоит видеться с ним? И звонить? Ему сложно, Рома. И вам, я вижу, тоже. Решите вопрос с опекой и заберёте его. А пока…

— Вы хотите, чтобы он думал, что отец его действительно бросил? Забыл? — тихо рычу на неё, закрывая Нику уши обеими ладонями.

— Рома, вам могут официально запретить визиты сюда, если посчитают, что это вредит ребёнку. Я вам не враг, вы же знаете. Подумайте.

Она уходит. А я уже подумал. И своего решения менять не стану. Усадив Никиту на колени, прижимаю его к себе. Он трётся щекой о мою футболку, шмыгает носом и тихо хнычет.

— Я люблю тебя, Никит. Слышишь меня? — аккуратно приподнимаю его заплаканное лицо. — Я очень тебя люблю, боец. Давай ещё немножко потерпим. Пожалуйста.

— Не могу больше терпеть, — Ник поджимает губы, собираясь снова расплакаться.

— Надо. Так бывает иногда, Ник. Надо просто перетерпеть. Мне тоже сложно, но это временно. Потом всё обязательно будет хорошо.

— Я хочу с тобой перре… перпер…

— Пе-ре-тер-петь, — улыбаясь, помогаю ему, продиктовав слово по слогам.

— Пе-ре-тер-петь, — он повторяет и тоже улыбается. Получилось.

Плавно укачиваю его. Температура падает, и Никита засыпает. Перекладываю на постель. Накрываю наполовину простынёй. Прижимаюсь губами к виску и долго так стою, не решаясь сделать шаг назад.

Вызваниваю воспитательницу. Встречаемся с ней в коридоре возле бокса.

— Я сегодня ещё позвоню вам после обеда. Могут быть новости для Никиты.

— Хорошие?

— Надеюсь, что да. До свидания.

Покидаю детский дом. Беру такси до места встречи. Генерал согласился. Я и не сомневался. Ему Шалиев поперёк горла стоит, а вытащить «кость» не дают. Теперь есть шанс. Осталось продавить свои условия.

Кручу в руке телефон, раздумывая, как там Катерина. С ними сегодня Фин. Они с Магой сдают анализы. По идее он её прошлой ночью не должен был трогать.

Успокаивая себя этими мыслями, выхожу возле нужного здания. Набираю подполковника. Он даёт команду бойцу у железной двери, и меня пропускают внутрь недавно отстроенного, но ещё не запущенного в работу офисного здания.