Телохранители

   При увеличении размеров муравейника сверх определённого предела, возникло скачкообразное изменение. Количество, перешло в качество - образовалась сигнальная система нового типа. Но разумнее муравейник от этого не стал. Просто, резко усилились его возможности. Теперь он способен расправляться с любыми врагами, вне зависимости от их размера, неожиданно переместившись на вершину пищевой цепочки. И вот тут как раз и проявляется отличие разума от коллективного псевдоразума. Разум, на основании опыта и многофакторного анализа, проводит селекцию всего, с чем встречается на враждебное, нейтральное и полезное. Псевдоразум же, не отягощён никакими морально-этическими заморочками. Он тупо, на инстинктивном уровне борется со всем, что даже гипотетически может представлять для него опасность, убивает всё, что пригодно в пищу. Пожалуй, даже волчья стая является более разумным сообществом, чем этот гигантский муравейник. Но, скорее всего, проиграет ему при встрече.

   Вернувшись на сопку, пообедали, наскоро приготовив похлёбку из консервов. Задерживаться в этом лесу ещё хоть на полчаса ни у кого желания не возникло, как и углубляться в него дальше. Поэтому, стартовав с небольшого обрыва, мы сразу набрали полукилометровую высоту и взяли курс на северо-запад. Ветер был попутный и достаточно сильный, поэтому летели мы быстро.

   Тайга расстилалась внизу ещё больше двух часов. И ещё не однажды мы видели характерные конусы. Да, чистить в дальнейшем этот лес придётся основательно.

   Ближе к вечеру лес стал редеть, сначала появились отдельные проплешины, потом их стало больше, и вот уже под нами от одного горизонта до другого раскинулась лесостепь.

   Немного снизились. Потом спустились ещё ниже. Вот тут жизнь била ключом. Паслись стада копытных, издали напоминающих антилоп или сайгаков. Чуть в стороне чью-то тушку терзала стая койотов. Вот выкатились из рощи несколько серых комочков, скорее всего зайцы, и скачками помчались через луг, преследуемые рыжей плутовкой.

   Всё это, конечно, очень интересно, но пора уже место для ночлега выбирать. А ничего подходящего пока не просматривается. Сесть и переночевать тут можно, в принципе, в любом месте. Крупных хищников здесь, по идее, водиться не должно, а рыси, луговые волки и лисицы, для нас серьёзной опасности не представляют. Но ведь утром взлетать потребуется. Наконец, когда Н-Солнце уже приближалось к линии горизонта, устраивающий нас вариант был обнаружен. Небольшая роща на крутом берегу полноводной реки, окружённая с трёх сторон луговинами, сплошь поросшими рыжеватой, выгоревшей на солнце травой.

   Десантировались на луг. Вильям с Радживом направились на охоту, а все остальные взялись за заготовку хвороста. Его требовалось много. Живности тут хватает, так что, палить костёр придётся всю ночь. К тому моменту, как мы закончили, подошли и охотники. Приволокли молодого сайгака. Небольшого, килограммов на тридцать. Рога ещё желтые с чёрными концами гладкие и блестящие. Быстро разделали и перенесли остатки подальше в сторону. Нечего койотов привлекать.

   На этот раз готовкой занялся Ганс. Справился он на славу. Мясо было нежным и буквально таяло во рту.

   - Ну что, предлагаю выпить по капельке за успешное завершение нашей экспедиции, - сказал Вильям, разливая содержимое небольшой плоской фляжки по маленьким пластиковым стаканчикам. - Это специальный австралийский бальзам, настоянный на целебных травах.

   - Положим, экспедиция ещё не завершена, - ответил я проглотив тягучую обжигающую жидкость.

   - Завершена мой русский коллега, теперь уже завершена, - произнёс ухмыляющийся австралиец, выливая на землю свою порцию напитка.

   Я попытался вскочить, но так и остался сидеть на месте - ноги не слушались. По всем членам неудержимой волной растекалась непонятная слабость. И не вдохнуть. Последним, отчаянным усилием я прижал рукой небольшой карманчик на бедре и, прямо сквозь ткань, впрыснул себе внутримышечно ударную дозу универсального антидота.

   - Успел, - подумал я, заваливаясь на траву.

   Иннокентий

   Мне сразу не понравилось то, как вёл себя австралиец. Нет, действовал он безукоризненно, но его эмоциональный настрой резко контрастировал с тем, что он говорил и делал. Я остро чувствовал опасность, но вовремя привлечь внимание напарника не сумел, а потом было уже поздно. Люди замолкали на полуслове и падали в траву.

   Уловив боковым зрением взмах руки Вильяма я, не раздумывая, прыгнул в сторону с места. Долей секунды позже в траву, где я только что сидел, воткнулся бумеранг. Ещё один прыжок со сменой направления и я уже в кустарнике. Над головой рассекает ветки ещё один бумеранг. Метко бросает. Но меня он уже не видит. А ходить я умею бесшумно.