Телохранители тройного назначения (ЛП)

— Мы знаем, — огрызается Мэтт, направляясь к двери. Я присоединяюсь к нему, надевая свою обувь. — Что, черт возьми, ты будешь делать?

— Я удвою количество полицейских патрулей и вызову саперов. Мы постараемся эвакуировать этот район как можно скорее, но это будет непросто, учитывая количество приглашенных СМИ. Студия, вероятно, ничего не предпримет. Не говоря уже обо всех знаменитостях, — говорит она измучено.

— Делай то, что считаешь нужным, — говорит Мэтт. — Мы проникнем туда и вытащим её.

Она вздыхает.

— Мне это не нравится. Почти всё расследование мы терпели поражение. Он явно достаточно умен, чтобы избежать обнаружения. Тот факт, что он буквально сообщил вам об угрозе взрыва, означает, что ему теперь насрать на вас.

Я не знаю, что ответить на это.

— Увидимся там, Анфиса, — бормочу я, и она вешает трубку. Я поворачиваюсь к Мэтту, раздражение бурлит во мне. — Отличная работа, — говорю я категорично. — Теперь она именно там, где он хочет её видеть, и она даже не знает, что этот ублюдок угрожал взорвать её.

Вся краска отхлынула от лица Мэтта.

Глава 42

Брайар

Мероприятие прекрасно. Студия сделала всё возможное для этой премьеры. Придерживаясь темы расследования убийств 1920-х годов, они выбрали для показа кинотеатр в старом стиле в центре Лос-Анджелеса и оцепили площадь перед зданием тяжелыми бархатными тросами. По всей площади установлены яркие лампы, освещающие массивные плакаты, на каждом из которых изображен один из персонажей, сжимающий оружие и забрызганный кровью. Билетеры, одетые в традиционную красную униформу, ходят с сумками, полными мерча. В вечернем воздухе разносятся сладкие маслянистые запахи попкорна и сахарной ваты, доносящиеся из киоска с бесплатными закусками, а из скрытых динамиков звучит приятная старинная музыка.

Это определенно одна из самых изысканных премьер, на которых я когда-либо была, но когда я выхожу из фотозоны и начинаю проходить вдоль очереди из прессы, то чувствую себя словно в тумане. Я отвечаю на вопросы журналистов как робот, едва осматриваясь вокруг.

Мне больно. Действительно больно.

Прошлая ночь имела для меня огромное значение. Я никогда не открываюсь людям. Никогда. Я ненавижу говорить о взрослении в этой индустрии. Я ненавижу говорить о том, как сильно это меня сломало. Прошлой ночью мне казалось, что я показываю мужчинам все щели в своей броне. Но я сделала это потому, что на мгновение мне действительно показалось, что им не все равно. Но, конечно, это не так. Если бы им было не все равно, они были бы здесь, выполняя свою чертову работу.

Когда я прощаюсь с одним репортером и поворачиваюсь к следующему, чьи-то руки внезапно хватают меня сзади. Я сдерживаю желание закричать, поворачиваюсь и вижу молодого человека в темной толстовке с капюшоном, сжимающего в руках мятую футболку. На мгновение моё сердце замирает. Это он. Он нашел меня.

— Отпусти меня, — шепчу я, еле шевеля языком. — Пожалуйста.

Мужчина сжимает меня ещё крепче, впиваясь ногтями в мою руку.

— Брайар, о боже мой, я твой самый большой поклонник, — напевает он, брызги слюны разлетаются по воздуху.

Я заставляю себя сделать глубокий вдох, по-настоящему глядя на него. Не может быть, чтобы это был X. Я помню записи с камер наблюдения; этот парень меньше и тяжелее, чем мужчина на видео.

Он продолжает что-то лепетать.

— Пожалуйста пожалуйста пожалуйста подпиши мой мерч о Боже я не могу поверить что ты наконец здесь я не могу поверить что прикасаюсь к тебе.

— Я тоже не могу, — говорю я категорично. — Отпусти меня. — Я пытаюсь стряхнуть его хватку. Когда он не отпускает, я хватаю его за пальцы и сильно выгибаю их назад, пока он не взвывает от боли, выпуская мою руку. — Возвращайся в очередь.

Его нижняя губа дрожит.

— Пожалуйста, Брайар!

Я качаю головой.

— Стой в очереди, как и все остальные. Ты не получишь особого обращения за то, что напал на меня. — Я осматриваю себя, с отвращением глядя на красные следы, оставленные его ногтями на моей руке. — И подстриги, блять, ногти. Что с тобой не так?

— Н-но…

Я оглядываюсь на своего временного телохранителя, Криса. Он поглощен своим телефоном.

— Извини, — говорю я категорично. — Извиняюсь, что прерываю. Не мог бы ты, пожалуйста, избавиться от этого парня?

Он отрывается от телефона, моргает, по-совиному оглядывается, затем показывает фанату отойти и тянется за пистолетом.

— Иисусе, не стреляй в него! — огрызаюсь я. — Просто убери его с чертовой ковровой дорожки!