Телохранители тройного назначения

Брайар выпрямляется и сердито смотрит на свою подругу.

— Неужели ты не понимаешь, насколько это лицемерно с моей стороны? Я работала с экологическими организациями, а теперь поднимаю в небо целый чертов самолет?

— Перестань жаловаться, — приказывает Мэтт, оценивая расположение кресел прищуренными глазами. — Ты в этом нуждаешься.

Брайар смотрит на него снизу вверх, раздражение мелькает на её лице, но она молчит.

Мы все занимаем свои места. Джули выбирает переднюю часть самолета и садится там со своим ноутбуком. Мэтт, Глен и я усаживаемся в средней части, сгрудившись вокруг одного из столов. Мэтт немедленно достает какие-то бумаги и раскладывает их перед нами, но Глен игнорирует его, надвигая кепку на лицо и собираясь вздремнуть. Брайар исчезает в задней части, задергивая синие занавески в проходе, чтобы отгородиться от нас.

— Оставь их открытыми, — кричит Мэтт через плечо. — Нужно, чтобы ты была в поле нашего зрения.

— Не волнуйтесь, — кричит она в ответ через занавеску. — Если кто-то из летного экипажа попытается ударить меня ножом, я буду кричать очень громко.

Стюардесса, наливающая мне газированную воду, встревоженно выпрямляется, и я отмахиваюсь.

— Не обращай на них внимания, — советую я, и она неуверенно улыбается, плавно удаляясь.

Я жду, пока она не окажется вне пределов слышимости, прежде чем повернуться к Мэтту. Его челюсть плотно сжата, пока он листает проект отеля.

— Ты ведешь себя грубо, — говорю ему я.

Его хмурый взгляд становится только глубже.

— Мы здесь не для того, чтобы нянчиться с ней. Мы здесь, чтобы обеспечить ее безопасность.

— Я уверен, что ты можешь сделать это, не будучи полным придурком.

Он тычет большим пальцем в уголок бумаги.

— У этой девушки сумасшедший преследователь, и мы едем в страну, где любой сумасшедший может носить огнестрельное оружие. Прости меня, если я немного резок.

Я фыркаю.

— Тебе не нужно, чтобы я прощал тебя. Я привык подчиняться твоим приказам. Но ты больше не в армии, и она — гражданское лицо. Перестань рявкать на нее, как сержант на строевой подготовке.

— Я думаю, ты начинаешь задевать ее чувства, — бормочет Глен из-под своей кепки.

— С каких это пор тебя волнуют чувства клиента? — раздраженно спрашивает Мэтт. — Ох. Конечно. С тех пор, как ты начал с ней спать. Отличная работа, кстати говоря. Я уверен, что мы действительно получим преимущество в защите, если ты будешь пялиться на ее задницу, вместо того, чтобы следить за опасностью.

Я поднимаю бровь. На прошлой неделе Глен почти все ночи проводил в постели Брайар, хотя, насколько мне известно, они спали вместе только один раз. Хотя она ему явно нравится. Он краснеет всякий раз, когда она улыбается ему.

Глен лениво открывает один глаз, секунду изучает Мэтта, затем снова закрывает его.

— Перестань быть задницей, — лаконично бормочет он.

Я должен согласиться. Поведение Мэтта выходит за рамки дозволенного. Это не в его характере — быть таким мрачным; обычно он довольно обаятельный парень. С ним что-то происходит.

Когда небо за окном темнеет, Мэтт бросает работу и откидывается на спинку сидения, чтобы поспать. Я бы предпочел избежать джетлага^[29], поэтому заставляю себя не засыпать, загружая YouTube на своем ноутбуке. Я хочу найти несколько старых видеозаписей Брайар на публике, чтобы посмотреть, не всплывут ли какие-нибудь знакомые лица.

Я просматриваю несколько видео, а затем попадаю в сетку старых клипов из «Голливудского дома» — шоу, в котором Брайар участвовала в детстве. Легко понять, почему она получила роль. Даже в тринадцать лет она была такой яркой и искрометной, что практически освещала съемочную площадку. Она играла дочь-подростка двух актеров-подражателей, и хотя они оба старше её лет на двадцать, она настолько забавна и очаровательна, что они оба отходят на второй план, когда она появляется в кадре.

Когда клип подходит к концу, я нажимаю на следующее рекомендуемое видео. На нем Брайар где-то лет четырнадцать-пятнадцать, она принимает участие в вечернем ток-шоу. Мои брови приподнимаются, когда она выходит на съемочную площадку, нервно улыбаясь в камеру.

Я совсем не узнаю эту девушку. В ней нет огня Брайар. Ни капли её резкости. Она выглядит застенчивой, испуганной и милой, а это совсем не те слова, которыми я когда-либо мог описать Брайар. Я смотрю, как она машет зрителям, затем осторожно садится в кресло для интервью. Ведущая, блондинка с яркой улыбкой, пожимает ей руку.

— Ну, здравствуй, мисс Брайар Сэйнт, — говорит женщина, сияя. — Так мило, что ты сегодня присутствуешь на нашем шоу. Скажи мне, что ты думаешь о номинации на премию TV Excellence Awards^[30]? Как думаешь, ты выиграешь?

Брайар дергает за подол своего платья.