Телохранители тройного назначения

— Я просто чувствую себя такой глупой, — бормочет она.

— Глупой? Почему?

— За то, что так психанула. Рухнула на полу в ванной, а потом рыдала в вашем присутствии. Вы, ребята, прошли через ад и вернулись обратно. Когда вы были солдатами, держу пари, вы жили так каждый божий день. Всегда оглядывались через плечо. Всегда начеку.

— На самом деле это не одно и то же, — мягко говорю я. — Мы были на работе. Мы сами на это подписались. Мы были в опасности, но у нас было оружие. Мы должны были стрелять в ответ.

Она просто хмурится, глядя на свои колени.

Не раздумывая, я протягиваю руку, беру её ладонь и сжимаю между своими. Её пальцы мягкие и теплые. Она приподнимает бровь, но не пытается отодвинуться.

— Я знаю, что ты напугана. Но я также знаю, что ты справишься со всем, что этот ублюдок для тебя приготовил. Ты более чем достаточно сильна, чтобы справиться с этим.

Она изучает меня несколько секунд.

— Ты действительно так думаешь, не так ли? — тихо говорит она.

— Я думаю, ты можешь справиться с чем угодно, — честно говорю я. Она смотрит на меня с выражением лица, которое я не могу прочесть; затем она наклоняется вперед и прижимается своими губами к моим. Я замираю. От нее пахнет сладостью, как от конфет, и светлые волосы, выбившиеся из ее конского хвоста, щекочут мне лицо. Это быстрый, крепкий поцелуй, и она отстраняется прежде, чем я успеваю осознать, что произошло. Она откидывает голову на подголовник и пристально смотрит на меня, ее голубые глаза провоцируют меня сказать что-то. Я просто выдерживаю её взгляд, пытаясь не обращать внимания на свое сердце, болезненно колотящееся в груди.

— Спасибо, — тихо говорит она. — Теперь ты можешь идти. Я собираюсь поспать.

Глава 20

Брайар

Когда мы приземляемся в Лос-Анджелес, я уже в плохом настроении. Джетлаг действует мне на нервы, голова раскалывается, и я вся грязная после самолета. Вдобавок ко всему, дорога до отеля занимает целую вечность.

Во-первых, наш самолет застревает в воздухе на полчаса, потому что какой-то идиот-миллиардер занял наше место. Затем нам приходится стоять на палящей жаре пятьдесят минут, пока Мэтт проверяет машину, которую студия прислала за мной, расспрашивает водителя, отсылает беднягу прочь, потому что у него «плохое предчувствие на его счет», и заказывает новую машину, которая довезет нас. Пробки в ЛА еще хуже, чем я помню, и Джули проводит всю дорогу, «знакомя меня с местными», что, по сути, означает просмотр аккаунтов других женщин в Instagram и объяснение, у кого сделан нос, а у кого нет, как будто мне не плевать. Когда мы наконец прибываем в отель, всё, чего я хочу, это рухнуть в постель, заказать еду в номер и проспать двенадцать часов, но, конечно, я не могу. Вместо этого нам приходится ждать еще сорок минут, пока ребята просмотрят коридор, номер, пожарную лестницу и, вероятно, даже внутреннюю часть сидушки унитаза. В конце концов, когда я вижу, как Кента и Глен старательно проверяют деревянные панели в коридоре, я срываюсь.

— Ради Бога, могу я, пожалуйста, просто зайти внутрь? Я сейчас просто сдохну. X мог бы прокрасться через окно и перерезать мне горло во сне, и это было бы самым ярким событием этого ебанного месяца.

Кента моргает, но приоткрывает для меня дверь. Я топаю в номер. Он большой: три спальни, гостиная, мини-кухня и балкон с потрясающим видом на Голливудские Холмы.

Я игнорирую всех, направляясь в хозяйскую спальню.

— Твоя комната та, что с пожарной лестницей, — кричит мне вслед Кента, и мне приходится бороться с желанием зарычать на него. Или, может быть, побежать назад, схватить его за лицо и целовать, пока у меня не кончится воздух. Моя голова кружилась с тех пор, как я поцеловала его. Я не знаю, почему я это сделала, кроме того, что он действительно милый и горячий, и он продолжал пялиться на мой рот. Что является глупой причиной. Я вхожу в свою комнату и хлопаю дверью, тяжело прислоняясь к ней.

Я чувствую себя ужасно.

Я знаю, что веду себя как стерва. И на самом деле я не сержусь на парней. Они просто делают свою работу, и делают ее хорошо.

Я злюсь на X. Я злюсь на то, что моя жизнь стала такой подавляющей. Я злюсь на то, что этот неизвестный мужчина оказывает такое огромное влияние на мою безопасность, что мне необходимы частные самолеты и специальный номер. Я злюсь из-за того, что не могу перестать проверять свои социальные сети каждые несколько минут, чтобы узнать, не написал ли он что-нибудь о том, что следил за мной в ЛА. Я просто злюсь.

Раздается стук в дверь, и я борюсь с желанием закричать.

— Брайар, — говорит Мэтт. — Открой дверь. Тебе нужно все время держать её открытой.

— Отвали, — шиплю я. Я не хочу с ним разговаривать. За последнюю неделю он не сказал мне ни одного слова, которое не было бы приказом. Это действует мне на нервы.