Тельце

– Жить, Кирилл, жить. Работа значит не так много, как ты думаешь. Это мы просто себе херню какую-то выдумали и сидим здесь. Развиваться надо. Вот ты хотел быть моделью, одежду делать, а сидишь здесь, отвечаешь на звонки и бумаги заполняешь, а я музыкой заниматься хочу. Мы не обязаны здесь навсегда оставаться.

– Да я понимаю, – с грустью произнес Кирилл. – Страшно ведь.

– Нечего бояться, не смерть.

– Ты тоже считал это призванием?

– Только потому, что это получалось, – мы потушили о плевки сигареты и разошлись.

Мы вернулись на свои рабочие места. Дело наше было скукой. Просыпаешься утром, проверяешь перевозки, возвращаешься к логистике, цифрам, звонишь, обсуждаешь следующую перевозку. Сколько нужно вагонов, куда с кем отправить, что отправить. Иногда мне хотелось бы самому залезть в поезд, набитый углем, песком и кирпичами, и уехать с ним куда-нибудь далеко и желательно навсегда. Начать новую жизнь наедине с женой и музыкой. Я обдумывал слова Кирилла. Страх. Да, это действительно страшно, но надо держать лицо перед коллегами и подчиненными. Согласишься, и они утащат тебя на дно; я бы быстро сдался, ведь в глубине души понимал, что он прав. Даша тоже молодец, свой упаднический настрой не скрывает, и других подстрекает. Женщины – сплетницы, змеи на яблоне. Нет бы предложить лечить дерево, нет. Она предлагает питаться ядовитыми плодами. Я просматривал платежки и потерялся в цифрах. Мне хотелось спать, заниматься чем-либо другим, кроме того, как сидеть за компьютером и ждать следующего перекура. Я смотрел в окно, считал карандаши, крутился на кресле. Мне грех было жаловаться на жизнь, но как же без этого? Будто камешек попал в ботинок. Ходить-то можно, только не хочется.

Слова Кирилла гремели в голове. Отдых, неправильно, нервничаю… Это действительно так, но по делу же. Необходимо работать, а мне приходится делать это за пятерых. Делегировать полномочия нельзя, обязательно облажаются, как Даша или Лена. Я схватил листок и написал себе пометку, что если они еще раз облажаются, то я сделаю все в моих силах, чтобы они вылетели из конторы. Как давно у меня не было отпуска? Мне и предлагали, и уговаривали, а я все нет да нет. Теперь этим пользуются, теперь меня выжимают. Но могу ли я сопротивляться, если попал сюда по случайности? Уйду, и тогда Евгений Викторович, мой научрук, получит галочку в карме. Нельзя его подставлять, надо терпеть. Да, может, я действительно устал. Ох, завтрашняя планерка будет кошмарной. Раньше эти люди воспринимались как команда, моя альтернативная семья, а теперь… я не выношу их рожи. И Симонян, и Порошенко, и Семернин, и Ванин. Мерзкие люди, слишком многого требуют. Ванин та еще скотина. Ему как надо что – так он фамильярности давит, к начальству бежит, жалуется, а как облажается, так сразу на меня все скидывает, сука.

Был у нас неприятный случай. Абсолютно пустой. Во время обеденного перерыва я сходил в кафешку за кофе и сэндвичем. Поесть же решил на рабочей кухне. Опенспейс, чтобы его побрал. Сижу себе, ему и приходит Ванин. Мелкий, лысый карлик. Открывает холодильник и кричит: «Кто сожрал мою спаржу?» Вокруг никого, все на рабочих местах. Он подошел ко мне и начинает предъявлять:

– Тебе своего сэндвича мало?

– Руслан, ты не офигел ли часом? То, что я здесь один не говорит о том, что я твое брал.

– Ты на месте моем сидишь.

– А с хера ли это твое место? – здесь я вышел из себя; о том что это «его» место я узнаю впервые, Больше всего удивило, что какая-то мелкая сошка, хоть и любимчик учредителей, имеет наглость себе места отбирать на общей кухне. – Иди своей дорогой, дай пообедать.

– Я сам решу куда мне идти, – завизжал Руслан.

– Ты хоть по-человечески понимаешь, что ты сейчас говоришь? Мы с тобой, может, и не друзья, но манеры-то имей.

– Ты вообще в рабочее время просиживаешь на кухне и ходишь с Кириллом курить каждые тридцать минут, так что не надо мне тут начинать про профессионализм. Ты мне никто. Вот учредители скажут – я сделаю, а к тебе я никак не отношусь.

– Руслан, ты хочешь поговорить об этом?

– Тебе конец, ты понял? – крикнул он и вышел с кухни; из-за двери появились несколько любознаек. Аппетит окончательно пропал. Позже оказалось, что он действительно пошел жаловаться, дошел до учредителей с жалобой – филькиной грамотой – в которой (удивительно, как у человека много свободного времени) он расписывает все мои проколы за несколько лет, прогулы, дает краткую характеристику (негативную, какую еще) и требует уволить меня. Учредители почитали это, посмеялись и сказали Руслану, что примут меры. Мой начальник сказал, что они не стали воспринимать его просьбу всерьез. Руслан не был идеален. Он многих выводил из себя, и несколько человек не отказались бы сломать ему при случае нос, но личные знакомства крепко держали его с работой, и, мне кажется, это и подстрекало его, позволяло быть агрессивным. Если тебя не выпрут, то почему бы не начать делать то, за что других выкинут с позором? Клянусь, если завтра он мне что скажет, то я расквашу его лицо об пол.