Telum dat ius ...[оружие дает право]

Гризельда Марчбэнкс вначале поинтересовалась, где Поттер и, услышав, что он ушел, и не сказал, куда, перешла к делу.

— Вот что, Грейнджер, тут вопрос не простой и с твоей гриффиндорской прямодушностью его решать нельзя. Мне известно, что младшая Уизли неравнодушна к Поттеру. Ее родители знают об этом и в целом поощряют дочь в этой привязанности. Особенно — ее мать. Что ты смотришь? Тебе раньше не приходилось сталкиваться с пристальным вниманием миссис Уизли к сердечным делам своей дочери? А?

Гермиона подавлено кивнула. Она слишком хорошо помнила, как Молли игнорировала ее из–за вздорных статеек Риты Скиттер. Складывалось впечатление, что даже тень подозрения в том, что Гермиона может составить конкуренцию Джинни, автоматически вычеркивала девушку из числа друзей семьи Уизли. В те дни нарочитая холодность больно ударила Гермиону и создала что–то вроде внутреннего запрета, который, чего уж там скрывать, все эти годы лежал между ней и Гарри. Щеки девушки вспыхнули, когда она вспомнила, как униженно уверяла мать Джинни в том, что она для Гарри — только друг.

— Вот видишь? Все совсем не просто, — повторила Марчбэнкс, которая весьма пристально следила за лицом собеседницы. — К тому же Молли — урожденная Пруэтт, а это само по себе о многом говорит.

Гермиона непонимающе взглянула на старую колдунью.

— Да–да, Грейнджер. Молли из рода, который славится своей нетерпимостью в делах сердечных и изрядной неуравновешенностью. Ну, посуди сама: кто в этой семье был инициатором побега и брака против воли родителей? Заметь, родителей обеих сторон. Догадалась? А это безостановочное производство детей до получения желаемого результата? Молли хотела девочку и добивалась этой цели, принеся ради нее в жертву и свое здоровье, и свою внешность. Мужские интересы Артура при этом она просто проигнорировала. Упрямство Молли превратило эту семью в притчу во языцех. Ты обратила внимание, что все их старшие дети при первой же возможности покидали семью? И это при том, что их любовь к родителям, младшим братьям и сестре не подлежит сомнению.

Слушать все это было неприятно. Как будто она присутствовала при разговоре пожилых и умудренных опытом женщин. Миссис Марчбэнкс разговаривала с ней, как с равной по уму и опыту, и девушка остро почувствовала свою житейскую несостоятельность. Она никогда не глядела под таким углом зрения на семью, где ей, в общем–то, всегда были рады.

Почти всегда.

Почти рады.

«А ведь миссис Марчбэнкс права, — поняла Гермиона, — теперь я для Джинни и миссис Уизли — предательница, которая, пользуясь обстоятельствами, отвергла Рона, и самое главное — влезла в постель Гарри Поттера!»

— Но это неправда! — запальчиво ответила девушка сама себе вслух и тут же опомнилась.

Гризельда с удовлетворением кивнула головой.

— Вижу, что ты поняла. А теперь ты еще должна понять самое главное. Ты ни в чем не виновата!

Старая колдунья повернула ее к себе лицом, и каждое свое слово сопровождала тычками пальца в грудь девушки.

— Ты ни в чем не виновата и тебе не в чем оправдываться. Даже не вздумай пытаться объясниться или извиниться. Поставишь себя в положение виноватой и дашь против себя оружие. Ибо нет женщины, которая поверит, что она в чем–то хуже соперницы! Нету! Поэтому чужую удачу они всегда объясняют коварством конкурентки. Опоила! Приворожила! Задом перед парнем вертела! Или передом! А раз извиняется, значит, знает кошка, чье мясо съела! Разорвать ее в клочья — разлучницу!!! Ась?!

С последними словами старая леди изобразила на своем лице такую неумолимую жестокость, что по лицу Гермионы потекли слезы. Почему–то она очень легко представила себе, что все это именно с таким лицом произносит Молли, и ей стало гадко и противно. Девушка уткнулась лицом в ладони и расплакалась. Миссис Марчбэнкс явно не ожидала такого сильного эффекта от своих слов. Она быстро накинула Дезиллюминирующие чары, призвала заклинанием садовую скамейку, встала на нее и, обняв девушку за плечи, привлекла к себе, шепча ей на ухо какие–то слова утешения.

Простояли они так с четверть часа, а когда Гермиона успокоилась, Гризельда продолжила свое наставление:

— Считай, что ты сейчас выплакала те слезы, которые у тебя были бы после первой же встречи с Молли. Этот разговор для тебя как противоядие. Теперь ты знаешь, что может произойти и готова к этому. Помни, что вины на тебе нет. За тобой твое право на счастье. Ты должна это право защищать. И точка! Ну? Улыбнись, ребенок ты мой трепетный. Слушай меня, старуху, я плохого не посоветую. К Джинни специально не ходи. Случай сам вас сведет. С миссис Уизли держись, как хозяйка с гостьей. Это быстро ставит на место даже самых разъяренных дам. И не вздумай извиняться! С остальными Уизли веди себя, как обычно. У них хватит ума сделать вид, что ничего не произошло. А я присмотрю за Молли, чтобы эта упертая дуреха ничего не натворила сгоряча.