Тем временем

Иванов. Стех пор, как люди живут обществом, у них есть модные вещи слова, поступки. Всегда были люди, которым подражали. Вот, например, Гай Петроний Арбитр, человек первого века нашей эры, которого современник назвал «арбитр омниум элеганциарум». Он был законодатель всего элегантного. Так было всегда; но слова «мода» — не было. И вот наступает важный момент, когда рождается понятие, которое подомнет под себя все остальные представления о мире. Была так называемая «платяная революция» в Европе ХIII-ХIV века. Когда оказалось, что можно произвести много всякой материи для одежды. И к ХVI веку выяснилось, поразительно, что одежда переменяется чаще, чем снашивается. Платье еще как новехонько, а его уже можно не носить, потому что уже носят другое. Вот в этот момент возникает слово «мода». Новое понятие, которое, вопреки тысячелетней традиции, точно объявляет, что оно ориентируется не на канон, не на прошлое, а на новое. Это поражает всех, масса по этому поводу ламентаций, возмущений; ломают руки по этому поводу, издеваются, но деться никуда нельзя. Происходит гигантский скачок. Вы, Ольга, совершенно правы, это связано с модерностью.

И начинаются кардинальные перемены в общественной жизни. Появление моды поразительным образом усилило роль женщины. Женщина становится основным заказчиком модных вещей очень поздно…(Дмитриев. «Крейцерова соната» об этом написана.) …гораздо позже, чем нам кажется. В средние века основными модниками были мужчины. И вообще разделение одежды на мужскую и женскую тоже вещь довольно поздняя. Задним числом оно приводит к интересному явлению, а именно к сексуализации повседневной одежды. В древнем обществе была одежда для куртизанки и была одежда для матроны, но одежда современной женщины принципиально нацелена на то, чтобы колебаться между двумя этими экстремальными точками. (Васильев. Как верно подмечено.) И, конечно, никуда не деться от промышленной революции, потому что, как было однажды сказано, мода это та подать, которую индустрия бедных налагает на тщеславие богатых.

Дмитриев. Стандарт оригинальности, вот что такое мода. Она отвечает, довлеет двум глубоким потребностям человека. Одна…

Ведущий. Заметьте, что Андрей, вопреки теперешней норме, но в соответствии с лингвистической модой использует старый оборот «довлеет чему», а не «довлеет над».

Дмитриев. Это тяжелая норма, но это не мода, это другое. «Довлеет двум»… глубоким потребностям человека. Это потребность в своей единственной уникальной жизни почувствовать себя единственным и уникальным, и потребность не быть одиноким. Потому что мода это определение «свой-чужой», это включение в социум. Но большая культура, в общем, занята тем же самым. Такой режиссер, как Вим Вендерс, уж которого никак в массовости не заподозришь, сделал гениальный документальный фильм о великом японском кутюрье Озава. Весь труд Озавы исходит из глубочайших переживаний детства. Отец в сибирском плену и так далее. А Вендерс рассказывает: я однажды надел пиджак Озавы, и вдруг стал думать о своем отце; мне стало так комфортно, как было, когда отец держал меня на коленях… И в конце фильма Вендерс говорит: оказывается, мы заняты одним делом. Просто делаем его по-разному.

Вайнштейн. У нас у всех несколько романтический взгляд на моду, что ее задают одиночки, а меня как историка моды больше интересует вопрос, а почему редактор выбирает эту картинку, а не ту? и почему он именно ее считает красивой? Раньше, в 20-е годы XX века, моду можно было объяснить теорией просачивания… (Ведущий делает стойку: Это что такое?) …суть ее в том, что высшее сословие придумывает моду, затем понемножечку эта мода распространяется, просачивается вниз, тогда ее перенимают низшие сословия, и когда она становится массовой, высшее сословие уже успевает завести новую моду. Но сейчас мода это все-таки бизнес. Действуют индустриальные механизмы. И почему, когда наступает новый сезон, у всех дизайнеров вдруг обнаруживаются общие тенденции в коллекциях? Откуда они берутся?

Ведущий (самоиронично). Ну, может быть, это просто сговор.

Васильев (возмущенно). Не-е-т.

Дмитриев (ехидно). Это весеннее обострение.

Вайнштейн. Конспирологическая точка зрения. А на самом деле мода определяется за три, за четыре, за пять лет, потому что, во-первых, существуют тренд-бюро, таинственные фирмы, которые создают модные прогнозы. В них работают команды социологов, культурологов, экономистов, специалистов по тканям, историков моды. И они создают альбомы тенденций. Эти альбомы затем по высоким расценкам распространяются среди дизайнеров, привилегированных клиентов…