Тема с вариациями

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Это вы по молодости — о безнадежности.

И г о р ь. Клейма на нем негде ставить.

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Ну, клеймо поставить дело нехитрое. Вот смыть…

И г о р ь. А вам удается?

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Иногда.

И г о р ь. Вы мэтр. Адвокат с именем. На вас работает репутация.

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Сначала мы работаем на репутацию. Потом она на нас. Но, по совести, безнадежные люди мне почти не встречались.

И г о р ь. Это вы судье и прокурору расскажите.

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Я вам говорю.

И г о р ь. Что же, в принципе, я понимаю. Иначе как же строить защиту? Но…

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Вот «но» тут лишнее.

И г о р ь. Вы известный идеалист. А мы грешные…

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Все грешные. (Указывает на памятник.) А уж он-то…

И г о р ь. Пушкин?

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Именно. Однако, прикоснувшись к нему, мы почему-то узнаем, что мы не только грешные, но даже, чем черт не шутит, великодушные, смелые, честные.

И г о р ь. Вы, значит, пришли сюда, так сказать, прикоснуться?

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. С риском выглядеть в ваших глазах смешным — да.

И г о р ь (кивая на памятник). Что же, прикасайтесь. Не буду мешать.

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Вы-то как раз не помешаете. А вот сюда идут экскурсанты, вот они…

И г о р ь (глядя за сцену). Но экскурсовод-то, экскурсовод… Обратите внимание. Красотка!

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч (зрителям). Она действительно была привлекательна. И еще — отличный московский говор. А текст… Ни одной банальности. Ничего казенного. Она толково рассказала о недолгом пребывании Пушкина в Симферополе и очень естественно прочла его стихи.

И г о р ь. Это же надо, какой экземпляр в провинции!

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Прелестна.

Справа входит гид — Л ю б а.

Л ю б а (экскурсантам, за сцену, продолжает). Как известно, Пушкин был выслан из Петербурга в двадцатом году. Как раз перед этим он закончил поэму «Руслан и Людмила», которую начали печатать уже без него. Кстати, пролог «У лукоморья дуб зеленый» был приписан позднее, ко второму изданию поэмы в двадцать восьмом году. Пробыв в Крыму всего три недели, Пушкин проследовал к главному месту своей ссылки — Кишиневу. Но как ни кратко было пребывание поэта здесь и хотя проезжал он через Бахчисарай совсем больным, а все же написал потом о Крыме: «Растолкуй мне теперь, почему полуденный берег и Бахчисарай имеют для меня прелесть неизъяснимую? Отчего так сильно во мне желание посетить эти места, оставленные с таким равнодушием? Или воспоминание — самая сильная способность души нашей и им очаровано все, что подвластно ему?»

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч (как бы себе). «Или воспоминание — самая сильная способность души нашей?..»

Л ю б а (экскурсантам, за сцену). А теперь перерыв десять минут, чтобы вы могли сделать снимки. И отправимся дальше. (Подходит к скамейке.) Извините, я не помешаю?

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Нет, пожалуйста.

И г о р ь. Присаживайтесь. Мы с удовольствием послушали ваш рассказ.

Л ю б а (садясь). Спасибо.

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Вы москвичка?

Л ю б а. Всю жизнь в Симферополе.

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Откуда же безупречная московская речь?

Л ю б а. Стараюсь. Учусь.

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Кроме того, вы превосходно прочли стихи.

Л ю б а. Ну уж и превосходно. Я окончила театральное училище. Несколько лет была актрисой. В местном театре.

И г о р ь. А почему бросили?

Л ю б а. Разные причины.

И г о р ь. С вашей внешностью и вообще… прочими данными… Как это они вас отпустили?

Л ю б а. Бывает.

И г о р ь. А вот хотите, я вас мигом устрою обратно? У меня кое-кто из самого большого начальства…

Л ю б а. Спасибо, не надо. Вы, я чувствую, из Москвы, не так ли?

И г о р ь. А как вы узнали?

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. Тоже, очевидно, по говору. (Любе.) Памятник Пушкину, наверное, недавно поставлен?

Л ю б а. В 1967 году.

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч. То-то я его не помню. (Декламирует.)

Погасло дневное светило;
На море синее вечерний пал туман.
Шуми, шуми, послушное ветрило,
Волнуйся подо мной, угрюмый океан.

Это ведь Пушкин где-то здесь написал?

Л ю б а. Да. В августе 1820-го. На море, по пути из Феодосии в Гурзуф.

Д м и т р и й  Н и к о л а е в и ч (декламирует).

Душа кипит и замирает,
Мечта знакомая вокруг меня летает…

А как дальше?

Л ю б а (декламирует).