Теменная кость

Пока варилась каша и рядом, на разделочной доске ждали своей очереди в кастрюле толстые и аппетитные сардельки, Максим бегло изучал с экрана компьютера документы. Семченко и Якушин, расследуя дело об убийстве Натальи Пучкиной, весьма основательно занимались и поиском подобных дел. Добыли они немало. Пять из них они безо всяких сомнений ввели в настоящее дело эпизодами, существенно увеличив себе объём работы. Убийства произошли в прошествии последних двух лет, и пострадавшими оказались лица, занимающиеся психоэнергетической практикой. Также, как и в случае с Тунангаевой, они получали письма с предупреждениями и требованиями о прекращении деятельности, а затем были убиты в моменты, когда проводили практические опыты. Причина смерти везде практически одна - или гибель на пожаре, или смерть от полученных ожогов. Экспертиза в детали не вдавалась. Максима это не удивило, когда он вспомнил эксперта Девакина, который знакомил его с выводами о причинах смерти Пучкиной. Везде фигурировали одни и те же детали: ножи - атамы, ритуальные надписи и знаки на стенах, как внутри помещений погибших, так и на внешних стенах домов и заборах, где такие были. Единственным, в чём не разобрались или не успели разобраться прежние следователи - оказался тот факт, что ритуальные атамы были не подброшены, как предметы угрозы, а тайно изъяты на время и возвращены после того, как с них, якобы, сняли некую энергетическую особенность. В деле имелся любопытный документ, который доказывал, что все пятеро погибших и ныне здравствующая Тунангаева, были ранее знакомы. Два года назад они вышли в финал конкурса, который проводил в прямом эфире один из ведущих телеканалов. Всего десять финалистов. Один приехал из другой страны. Как свидетельствовали ответы на сделанные запросы, он был жив и здоров. Из отечественных экстрасенсов-конкурсантов в живых осталась только Тунангаева. Ничего не было удивительного в том, что Якушин и Семченко сразу выделили её, как главную подозреваемую, имевшую мотив для устранения своих конкурентов. Но в эту версию никак не укладывалось убийство Пучкиной, которую, очевидно, убили, всё-таки приняв за Елизавету Петровну. И именно с этого момента в деле стал фигурировать Инквизитор, как субъект организации преступления и непосредственный его участник.

В общем складывалась картина, приводящая к выводу, что всё в этой истории, так или иначе, связано с проводимым на телевидении конкурсом экстрасенсов. Якушин и Семченко даже представили схему, расположив по кругу украинских конкурсантов. По ней выходило, что Инквизитора следовало искать среди авторов, продюсеров и руководителей проекта. Дата составления Записки следователя с предварительными выводами совпадала с датой, когда все материалы дела оказались засекречены. Каждый лист, каждая бумажка, даже мятый клочок стикера с запиской неразборчивым торопливым почерком, каждый приложенный документ имели гриф высшей степени секретности.

Такой же гриф связывал и остальные двенадцать дел о смерти различных "бабок", знахарей и местечковых гадалок с ведьмами, которые погибли в стране за последние пять лет при странных обстоятельствах или от рук разбойников и грабителей. К каждому из этих дел следователи приложили копии ходатайств в суды и прокуратуру о необходимости проведении повторного расследования или доследования. Семченко и Якушин отдельно выделили ещё один признак, прочно связывающий между собой эти дела. Все осуждённые по ним погибли в тюрьмах и лагерях, отбывая срок. Кто от несчастного случая, кто от скоротечного, традиционно в тюрьмах нелеченного, запущенного, туберкулёза, кто от пневмонии, а то и просто - от "сердечной недостаточности". Пенитенциарная машина государства оригинальностью никогда не отличалась, стараясь объяснять смерти своих "подопечных" естественным причинами. Примечательным было и то, что осуждённые не прожили в местах заключение и по году. Максим слишком хорошо знал своих радетельных коллег, которые в такой жуткий способ прятали собственные халатность, неумение или нежелание проводить расследование, как следует, разыскивая действительных преступников. Всегда проще оказывалось выбить признание из первого попавшегося лоха, осудить его, а затем, как можно скорее, сгноить на зоне, чтобы не осталось никаких поводов для возобновления дела. Нет человека - нет проблем. Против такой истины не попрёшь, как и против премий, досрочных званий и продвижений по службе.

И всё-таки, особенно озадачивало то обстоятельство, что все привлечённые к делу Пучкиной материалы были строго засекречены, кроме и почему-то, дела самой Пучкиной. Максим, как ни старался, так и не сумел найти ни в одном из них ничего, что могло бы составить государственную тайну, тем более самого высшего уровня секретности. Получалось, что в деле всё-таки было что-то, что оправдывало гриф, а он этого не видел. Или было что-то, что от него всё-таки скрывали, и к чему его никто и никогда не подпустит.