Теменная кость

Когда были сварены сардельки и любовно положены к ровной горке рассыпчатой каши, и Максим собирался завтракать, раздавшийся телефонный звонок едва ли не буквально вырвал у него кусок из наполненного слюной рта. Забрав вилкой немного каши, он как раз изучал со стоящего на столе ноутбука материалы дела, где сосед, ранее судимый за расхищение коллективного имущества (в селе-то! кто этого не делает?!), ночью убил свою соседку - известную в районе гадалку-колдунью. Избив, он выволок её из дома во двор, подвесил за ногу на дереве и забил до смерти пастушьим кнутом - попросту запорол! К делу Якушиным была приложена справка из ИТК, где в течении четырёх лет отбывал наказание изверг-сосед. В ней сообщалось, что когда-то, находясь на вольном поселении, сей гражданин получил тяжелейшую травму спины, которая сделала его инвалидом, едва способного ходить. Необходимость лечения и тяжесть полученной травмы сделали для него возможным освобождение по УДО. Тут же Якушиным были приложены выводы экспертов, свидетельствовавшие, что потерпевшая была гораздо выше преступника ростом, в два раза его моложе, и, однозначно - крепче его здоровьем. Как едва передвигающий ноги калека смог справиться со здоровой молодой бабой - следователей и судью не интересовало. Не пытались они разобраться и в мотивах преступления, решив ограничиться чистосердечным признанием и неоспоримыми доказательствами того, что на верёвке, на которой была подвешена погибшая, имелось огромное количество крови, жира и эпидермиса подозреваемого, а также характерные раны на руках убийцы, который вешал жертву, буквально сдирая кожу с собственных рук. Не меньше улик было найдено на кнуте и в жилище убитой. Всё было обставлено, как публичная казнь, линчевание. При этом проведённая психиатрическая экспертиза признала его полностью подсудным. Такими же странностями отличалось почти каждое дело, на которое обратили внимание прежние следователи.

Максим, отложил вилку с так и не проглоченной кашей и взял телефон.

Пурпур зари медленно растекался по непрочной голубой поливе неба, предваряя скорое солнечное утро. Тёмный и близкий лес отражался вместе с безбурным небом в тихом зеркале спящего озера, заслоняя собой далёкое архитектурное однообразие окрайных спальных районов. Всю эту загородную безмятежность возглавлял стынущий в тонком утреннем сумраке храм, поднимающий золотые купола над кромкой леса на противоположном берегу. Максим хорошо знал это живописное место. За безмятежностью дремлющего в покое озера, за сенью ухоженного леса легко читались линии корпусов частной кардиологической клиники, в которой сейчас проходила лечение Тунангаева. Старый коряжный ствол ивы склонился к тихой воде, понуро свесив в неё тонкие и ещё совершенно безлистые ветви. Возле дерева, рядом со старой лавочкой стоял дутый серебристо-матовый bentley. Там же, почти у самой воды, застыла в неподвижном раздумии фигура высокого человека.

Когда Максим подъехал на своём lanos'е, обернувшись на звук приближающегося автомобиля, стоящий у дерева человек приветливо помахал рукой. Выйдя из машины, Максим по профессиональной привычке запомнил номера bentley. Табличка имела приметные три "семёрки" и индекс столичной регистрации. Для многих обывателей стоимость таких номеров нередко составляла цену подержанной российской "девятки".

- Как доехали? - спросил встречающий, одаривая Максима доброжелательной улыбкой и протягивая по-товарищески тепло сразу обе руки для приветствия. - Доброе утро.

Езда по ещё не проснувшемуся городу могла принести лишь удовольствие. На ранний час широкие проспекты и улицы были свободны от пробок и спрессованной нервозности. Правда, за такую радость приходилось платить прерванным сном.

- Спасибо, - ответил Максим, отвечая на рукопожатие, во время которого его рука утонула в приятной прохладе тонких ладоней встречающего. - Доброе утро. Вы...

- Отец Константин, - поспешил представиться человек. - В миру - Костин Дмитрий Афанасьевич. Обращайтесь, как вам будет удобно.