Читаем Темная Башня. Путеводитель полностью

В ту ночь ка-тет посредством Прыжка оказывается в Нью-Йорке, в полном составе, включая Сюзанну, которая с радостью обнаруживает, что у нее появились ноги, не подозревая, что они принадлежат Миа. Ее новые ноги то ли черные, тем самым показывая, что Миа еще не полностью овладела телом Сюзанны, то ли темнота скрывает их цвет от остальных. Этот Нью-Йорка для Сюзанны такой же новый город, как и для Роланда: он сильно изменился за тринадцать лет. Окутанный черной тенью, отбрасываемой Черным Тринадцатым, Роланд ощущает отчаяние и чувство потери.

В сравнении с Кальей, в Нью-Йорке прошел лишний день. Если они проведут в Калье неделю, здесь может пройти две, возможно, больше. Параллельность крайних сроков в двух мирах будет преследовать ка-тет до конца их похода. И пока они будут решать проблему Волков в Калье, им придется приглядывать за тем, что происходит в Нью-Йорке.

Когда они подходят к пустырю, Джейк замечает, что надпись на заборе об огромной черепахе, «Есть Черепаха, представьте себе, она держит мир у себя на спине…», сменилась другой: «О Сюзанна-Мио, раздвоенная девочка моя. Пришвартовала свой БРИГ аж в „ДИКСИ-ПИГ“ в году 99-м». Это послание, возможно, написали низшие люди, чтобы сказать Миа, где ей рожать ребенка, но оно также поможет ка-тету понять, где нужно искать Миа, когда она исчезнет после битвы с Волками.

Сюзанна остается за забором, тогда как остальные перелезают через него, чтобы увидеть розу. Остается под тем предлогом, что она босиком, но Роланд подозревает, что причина в другом: Миа боится, что с ней и ее ребенком случится что-то ужасное, если они слишком близко подойдут к розе. Пока она ждет, Миа на семь минут берет контроль над телом. Когда же Миа отступает, ноги Сюзанны исчезают, вместе со страхом перед розой.

Эдди и Роланд видят розу впервые. Она раскрывается при приближении Роланда, словно приветствуя стрелка. Ее девятнадцать лепестков окружают алое горнило, а по центру горит яркое желтое солнце. Но в горячем свете присутствовало и неприятное лиловое мерцание, свидетельство болезни. В сиянии розы Эдди увидел, как ка по ходу истории вмешивалась, чтобы многие великие события стали явью, или, наоборот, предотвращая страшное, как она по мелочам влияла на маленькие события в жизни простых людей, облегчая их существование. Большая Комбинация генерировала зло, большое и малое, роза творила добро. В песне, которую она пела, слышались слова: «Все будет хорошо, все будет хорошо, все, что только может быть, будет хорошо».[146]

Прежде чем они покинули пустырь, Джейк нашел розовый мешок для боулинга на том самом месте, где ранее он нашел ключ, с помощью которого попал в Срединный мир. Роланд знает, что ка снабдила мешок металлической оплеткой с тем, чтобы в нем можно было хранить Черный Тринадцатый, более того, чтобы обеспечить хоть небольшую защиту от идущей от него ужасной силы. В этом мешок схож с шапкой Бернсайда, которая блокирует силу Тая Маршалла в «Черном доме». Когда Эдди позже спрашивает, как они могли принести мешок с собой, найдя его во время Прыжка, Роланд отвечает, что мешок этот, возможно, фантом.

Крики Сюзанны, вызванные появлением бродячих мертвяков, заставляет ка-тет быстро покинуть пустырь. Бродячие мертвяки — люди, которые то ли не знают, что они умерли, то ли отказываются с этим смириться. Зачем Кинг вводит их в историю, непонятно, потому что в дальнейшем они нигде не появляются. Сюзанна рассказывает ка-тету о семи пропавших минутах, но Роланд не озвучивает свои подозрения насчет того, что может означать пропажа как минут, так и ног Сюзанны.

На следующий день, когда они едут в Калью, Бенни Слайтман приглашает Джейка остановиться на его ранчо. Хотя они одного возраста, демонстрация Джейком стрелкового мастерства меняет характер их отношений. Джейк приводит Роланду взрослые доводы, объясняя, почему он принял приглашение Бенни. Роланд сожалеет о том, что Джейку стыдно просто так принимать предложение друга. Стрелок уже стал свидетелем того, как детство Эдди приказало долго жить в говорящем круге по ту сторону Луда, и теперь он знает, что подходит к концу и детство Джейка.

Почти тысяча людей приветствует путников, и вечер превращается в большой праздник. После того как все стрелки, включая Ыша, который очаровал всех поклоном и несколькими словами, представились местным жителям, Роланд удивляет и злит Эдди, передавая ему ведение собрания. Эдди только потом понимает, что Роланд готовил его к выступлению во время банкета.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
Как мы пишем. Писатели о литературе, о времени, о себе [Сборник]
Как мы пишем. Писатели о литературе, о времени, о себе [Сборник]

Подобного издания в России не было уже почти девяносто лет. Предыдущий аналог увидел свет в далеком 1930 году в Издательстве писателей в Ленинграде. В нем крупнейшие писатели той эпохи рассказывали о времени, о литературе и о себе – о том, «как мы пишем». Среди авторов были Горький, Ал. Толстой, Белый, Зощенко, Пильняк, Лавренёв, Тынянов, Шкловский и другие значимые в нашей литературе фигуры. Издание имело оглушительный успех. В нынешний сборник вошли очерки тридцати шести современных авторов, имена которых по большей части хорошо знакомы читающей России. В книге под единой обложкой сошлись писатели разных поколений, разных мировоззрений, разных направлений и литературных традиций. Тем интереснее читать эту книгу, уже по одному замыслу своему обреченную на повышенное читательское внимание.В формате pdf.a4 сохранен издательский макет.

Анна Александровна Матвеева , Валерий Георгиевич Попов , Михаил Георгиевич Гиголашвили , Павел Васильевич Крусанов , Шамиль Шаукатович Идиатуллин

Литературоведение