Темная Дейзи

Никто не знает, что сказать, включая меня, но Лили не единственная, кто считает, что за всем происходящим стоит не Нэнси. И она не зря о ней беспокоится. Моя мать может иметь много неприятных личин – иногда одновременно – но она не убийца. В этом я уверена.

На каминной полке стоит фотография, часто привлекающая мое внимание. На ней три поколения женщин Даркер; бабушка, моя мать, сестры и я позируем в этой комнате как счастливая семья, которой мы редко бывали. Думаю, это 1983-й, когда мне было восемь. Мою память подталкивают одинаковые голубые платья на мне и сестрах. Я помню день, когда мы с Нэнси ездили за ними в город. В тот день я солгала матери и не думаю, что она узнала правду.

Проблема с маленькими белыми обманами в том, что иногда они вырастают в большую темную ложь.

Двадцать четыре

СИГЛАСС – 1983

Моя мать часто наряжалась на шопинг, для нее это было как выступление. Я помню, что в тот день она была в хорошем настроении – а это редкое и поэтому запоминающееся событие. Нэнси подпевала – совершенно невпопад – песне Staying Alive, игравшей по радио в машине, пока мы ехали по прибрежной дороге в город. У нее была кассета с фильмом – что-то о мужчине по имени Джон Траволта, слегшим с лихорадкой в субботний вечер – где была эта же песня. Нэнси нравилось имя Джон. Ее самый любимый магазин назывался John Lewis, именно туда мы и направлялись.

Мы приехали в Сигласс на Пасху, но бабушка не поехала с нами. Она ненавидела любые виды шопинга. «Материальные вещи имеют значение только для материалистичных людей», говорила она. Но Нэнси обожала ездить за покупками. Единственной проблемой с тратой денег и ее пристрастием к дорогим вещам было отсутствие денег у нас в то время. Она получила щедрую сумму после развода, но после выплаты ипотеки за наш крохотный дом в Лондоне и за обучение сестер, осталось очень мало. Поэтому начало распродаж было очень важным для Нэнси. Нам нужно было добраться туда в первый же день к моменту открытия магазина, даже если для этого приходилось выстоять очередь. Единственное, что моя мать любила больше шопинга, это знание, что она заплатила за что-нибудь меньше его стоимости.

Я ненавидела, когда меня таскали по торговым центрам. Они были слишком большими, а я – слишком маленькой, и всегда боялась потеряться. Я предпочитала магазины поменьше, куда мы ходили на нашей старой главной улице. Я всегда обожала Woolworths за ассорти конфет; воспоминание о бутылочках Колы, вишневых губах и летающих блюдцах до сих пор вызывает у меня улыбку. Любимыми магазинами Лили были Our Price – где она покупала новые музыкальные кассеты и плакаты – Tammy Girl и C&A – где они с Роуз покупали одежду. Я всегда наслаждалась нашими поездками в «Блокбастер видео» – даже если мне редко разрешалось выбрать фильм, который мы арендуем – а визиты в маленький независимый книжный магазин с бабушкой всегда были моими любимыми. Единственными покупками, приносившими ей удовольствие, были книги. Мне грустно осознавать, что теперь тех магазинов больше нет. Так много центральных улиц сейчас больше похожи на города-призраки.

Нэнси протолкалась сквозь толпу и направилась прямиком в детский отдел John Lewis на эскалаторе, где она быстро выбрала два новых платья для Роуз и Лили. Мне пришлось бежать, чтобы не отставать от нее, но я помню синие вельветовые платья с белыми воротниками, и как сильно я хотела себе такое. Моей матери нравилось наряжать сестер в одинаковые вещи – будто они близнецы – но мне редко доставалось что-либо новое.

Мы поднялись еще на один этаж выше в женский отдел, чтобы Нэнси могла купить что-нибудь и себе. Моя мать всегда шла по эскалатору, торопясь найти выгодное предложение. Движущиеся ступеньки были очень большими и мне в восемь лет сложно было поспевать. С тех пор я боюсь эскалаторов. Мне всегда казалось, что я поскользнусь, споткнусь или упаду в промежутки между ними. Мне приходилось прыгать, когда мы доезжали до конца, чтобы преодолеть расщелину и избежать верной смерти.

Оказавшись в женском отделе, Нэнси начала копаться в одежде по скидке, словно это было соревнование. Я помню жуткий скрип вешалок о металлические перекладины. Если другие покупатели осмеливались встать у нее на пути, Нэнси цыкала, пока они не отходили. Мои ноги начали болеть из-за старых туфлей, слишком маленьких для меня, поэтому пока я ждала, чтобы Нэнси нашла вещи, которые должны сделать ее счастливой, я присела и собрала кубики с обозначением размеров, попадавшие на пол. В то время у каждого размера был свой цвет: десятый был оранжевым, двенадцатый – зеленым, четырнадцатый – синим. Нэнси почти всегда носила десятый, и я задумываюсь, не поэтому ли я терпеть не могу оранжевый цвет.

Все было в порядке, пока мы не оказались в примерочной. Моя мать взяла с собой максимальное количество платьев на примерку, но начала расстраиваться, как только надела первое, потому что оно не подходило по размеру.

– Просто потяни молнию вверх, – сказала она, злобно глядя на меня в зеркало, когда я безуспешно попыталась помочь.