Темная для принца

— Глажу твою ладонь, — невозмутимо ответил принц, но я бы поставила все свои сбережения на то, что он сейчас улыбается. Остро пожалела, что не вижу этого, — у него красивая улыбка.

— Но зачем? — собрав мысли в кучку, спросила я. Удалось это тоже не с первой попытки.

Наверное, это смотрелось странно. Принц гладит ладонь почти слепой девушки, которая в глубине души, где-то очень глубоко, млеет от этих прикосновений. Но вот об этом он точно никогда не узнает. И, я надеюсь, этот момент не выйдет за пределы кабинета. Было в нем что-то такое интимное, непозволительное. Вроде бы и ничего запрещенного или аморального, но.

А потом Его Высочество стал аккуратно оголять мою руку. Я даже сначала не поняла, что он делает, так незаметно он поднимал рукав. А когда поняла, было уже поздно, вязь от молнии, ожог, он уже увидел.

— Не надо! — Я с силой рванула руку, уже не думая о последствиях. Стало так неприятно, обидно и стыдно, что я чуть не заплакала. Никогда не плачу, что бы ни случилось, а тут просто еле сдержалась.

Но Август вырвать руку не дал, держал крепко, но не больно.

— Ш-ш-ш, успокойся. — попытался он вразумить меня. Только добился обратного эффекта, я дернулась сильнее. — Розмари, успокойся, слышишь. Не надо так нервничать.

Мужчина явно, судя по растерянному голосу, не понимал, отчего я так остро реагирую.

— Тебе больно? Может, целителя?

— Нет, мне не больно, — попыталась взять себя в руки я. — Все в порядке.

— Что-то незаметно. Садись. — Принц помог мне не промахнуться мимо кресла. И когда только успела вскочить? — Так что тебя так расстроило?

— Я, я... — И вот как ему объяснить, что я просто не хотела, чтобы он видел это уродство? И как себе объяснить, почему меня это так волнует? Казалось бы, боевыми ранениями я должна гордиться, а не стесняться.

— Розмари, — Август сел на стол около меня, — у тебя на руке очень красивый узор, выжженная древняя руна стихии. Конечно, пока она красноватая, ведь все случилось только сегодня, а лечению подобные вещи поддаются плохо. Но потом, через пару дней, будет просто потрясающе.

— Руна стихий? Никогда не слышала, — заинтересованно повернулась к принцу, хотя по ощущениям у меня все лицо пылало от стыда за свой срыв.

— Да, раньше ведь темные делились по направлениям стихий, которые им подчинялись больше, а не как сейчас, когда мы можем использовать все. И сама стихия выбирала и помечала своего мага. Причем, как правило, это происходило далеко не в мирных условиях.

— Никогда о таком не слышала.

— Это давно случилось в последний раз. Еще когда мой отец был молод, лет сто назад, стихия огня пометила его. И это государственная тайна, — усмехнулся принц.

— Но такие случаи теперь крайне редки, хотя тысячу лет назад были обыденностью. Скажи, ты ведь с детства обладала склонностью к молнии?

— Ну, не то чтобы склонностью, но да, мне она больше всего нравилась — самая эффективная.

— Именно поэтому ты смогла принять метку стихии.

— А если бы я не обладала этой склонностью? — Мой голос на последнем слове дрогнул, потому что я уже предполагала, что ответит принц.

— Тогда ты бы сегодня погибла, — сказал Август и замолчал на секунду. — Я видел запись, Рози. Молнии прошивали тебя насквозь, там невозможно было выжить даже с мощнейшим целительским артефактом. Ни один бы не справился.

— Значит, меня сегодня защитила сила стихии? Постойте, но все ведь видели то же, что и вы. Что они подумают?

— О, на этот счет не переживай. Напрямую запись в визоры и коммуникаторы не передавалась, поэтому все, кого не было в зале, увидели усеченную версию событий. А с теми, кто видел все и понял, что именно видел, сейчас проводят разъяснительные беседы.

— Слишком много народу, — покачала головой я.

— Большинство из которого ничего не поняли. Поверь, применение боевых техник такого уровня видел не каждый кадет и военный, не говоря о паркетных ку... девушках.

Я фыркнула, а потом рассмеялась. Ничто человеческое не чуждо принцу, в том числе обозвать своих невест курицами. Напряжение от моей почти истерики понемногу отступило. С одной стороны, было стыдно за срыв, с другой.

— Вам правда эти шрамы не кажутся ужасными? — неожиданно для самой себя спросила я. И прозвучало это по меньшей мере жалко, да так, что я чуть не провалилась под пол со стыда.

— Нет, не кажутся. И ты увидишь, насколько они гармоничны и прекрасны, когда пройдут глаза. Позволь? — Август опять взял мою руку, но вместо того, чтобы погладить ее, как в прошлый раз, поцеловал место ожога. И мы оба замерли, стараясь продлить этот момент. Не знаю, было в нем что-то такое. Нет, не интимное, важное.

Неожиданно дверь распахнулась, и мы, вздрогнув, отпрянули друг от друга, будто занимались чем-то предосудительным.

Я сидела спиной, поэтому не видела, кто вошел, только услышала фырк. Судя по всему, Клауса. Но мне и этого хватило, чтобы покраснеть до корней волос.