Темная Душа. Продолжение (СИ)

- Не говори ничего Сэму. Он не оставит это без внимания. Не захочет понять. Ты знаешь его. Вцепится Джерри в горло при первой возможности.

- И будет прав…

Она ждала его, постоянно ощущая гнетущий надрыв в душе. Внутри, там, где находится сердце – это сосредоточение всех чувств и эмоций, куда стекаются со всего тела нервные импульсы и переплавляются в жидкую магму, либо закручиваются в холодный тугой ком, где все думы, сны, мечты, догадки бьются с надсадным стуком о грудную клетку, там было все разворочено, опустошено. Она не спускалась вниз, в гостиную – страшно. Лишь разок, день, наверное, на второй, когда от голода начало мутить, пробралась к холодильнику через развалины мебели и навалы стекла. Собрала все, что еще можно было есть – йогурты, шоколад, сок, не успевшие испортится фрукты. Вернулась наверх, по пути заметив и прихватив свою сумку.

Ей звонили, но Кэт не брала трубку. Это был Зак: естественно, друг волнуется. Разок позвонила мама, после нее Адель. Звонки, скорее всего, дежурные. Они просто хотели узнать, как дела. Всем Кэт выслала смс с одним и тем же текстом «Очень занята на работе, позже перезвоню. Целую, люблю, у меня все ок»! С работы, кстати, тоже звонили. Жозефин, Артур. Еще на экране мобильника высвечивались номера, которых она не знала. Этим она не отвечала. Единственного номера не было. Джерри. А она ждала, боялась отключить телефон совсем.

Часы перетекали в дни. Порой ей становилось даже смешно от собственного ожидания. От того, как она ждала. Сидела на кровати, поджав ноги и натянув на колени халат, либо сворачивалась калачиком в кресле, и боялась пошевелиться. Дышать боялась. Словно спугнет его этим. Боялась выйти в ванную комнату. Только мобильник в ледяных и мокрых от волнения ладонях. Сжимала его и вздрагивала, как от удара током, едва заслышав телефонный звонок. А поняв, что звонит не он, принималась хохотать, дико, неистово, захлебываясь своим смехом, который переходил в рыдания. Истерика сменялась апатией. Кэт забывалась, отдавалась на волю мыслей, плыла по ним отрешенно, словно щепка по реке.

«Он не идет сюда, потому что я здесь. Не хочет видеть меня. Я мешаю ему. Он не возвращается потому, что хочет дать мне достаточно времени. Чтобы осмыслила все им сказанное и убралась, наконец, из его жизни навсегда. Так какого черта я жду? Мне, что, в первой уходить от него? Ведь это уже было. Я уходила из той нижней комнаты, куда он таскает всех своих баб, убегала в Даллас, словно оплеванная. Или нет, даже хуже в тысячу раз! Смешанная с грязью, такая же девка для него, как все остальные. Кем я себя возомнила? Любимой и единственной? Ха-ха-ха-ха…. Что меня здесь держит? Какого дьявола я тут разлеглась? Я все еще надеюсь на что-то, идиотка. Не хочу верить, что это конец».

«Правда, не хочу, – призналась себе Кэт, – я ведь чувствую его прикосновения. Слышу голос его, словно живой, шепчущий мне эти слова…Я придавлена им, прижата к полу, он надо мной, его бледное, искаженное лицо, а я наслаждаюсь его грубостью, словно это самая изысканная ласка, знаю, что убьет, и пусть, пусть, лишь бы не прекращал этой пытки, лишь бы продолжал шептать – ты моя, Кэт, тебя не забрать у меня никому».

Проспав в пустой кровати ночи три, и потеряв окончательно ощущение времени, однажды, совершенно машинально она начала рыться в своей сумке. Сама не поняла, зачем. Наверное, чтобы руки занять. Отыскала золотой телефон, подаренный Самиром. Раскрыла, уставившись на жидкокристаллический экран и две кнопки под ним – изумрудную и рубиновую.

«Нажму, – подумала Кэт, – и он приедет ко мне, я точно знаю. Примчится, где бы ни находился. Примет меня любую, не задав ни единого вопроса. Все поймет, но не упрекнет никогда. Великодушный. Безответно влюбленный».

«Нет, – Кэт захлопнула телефон, – именно поэтому я ему не позвоню. Не имею права».

На четвертый день, отстрадав мучительные часы внутренних терзаний, Кэт снова погрузилась в безразличное оцепенение. Сидя на кровати наблюдала, как надвигаются сумерки, и вдруг неожиданно для себя самой приняла решение.

- Ухожу, – сказала она вслух. Почувствовав резкий прилив энергии, поднялась, – больше здесь ждать нечего.

И стала спокойно, с абсолютно пустой головой собирать сумку. Правда, через какое-то время измотанное бессонницей и недоеданием тело ее предало. Руки начали трястись, как у старухи, больной Паркинсоном. Разболелась голова, Кэт стала хуже видеть. Пришлось сходить в ванную комнату, выпить успокоительное. Таблетка подействовала быстро, эффект был более чем ощутим. Желая переодеться, Кэт скинула халат и как-то резко лишилась сил. Прилегла на кровать, ощущая, что ноги ее больше не держат. Закуталась в покрывало. Не прошло и минуты, как девушка провалилась в глубокий сон.

Стена на пути, верхним краем уходившая ввысь, была сложена из каменных глыб. С обоих боков она загибалась полумесяцем, концы ее тонули во тьме. Меж уложенных рядами камней вились сухие стебли, шныряли бледные многоножки, жуки, извивались черви. От камня веяло сыростью.