Темная империя. Книга третья

Но властная богиня не растерялась, и величественно упрекнула:

– Ты обещал мне демонов! Ты клялся, что еще немного и напоишь меня кровью, позволяя вернуть утраченную си… стать сильнее!

И Тахир понял, что его присутствие не выдадут. Ощутил это демоническим чутьем, осознал и совершенно успокоился, проговаривая про себя «Я камень, я часть скалы, я камень, холодный камень, я часть скалы…»

– Достаточно, – резко отрезал Золотой жрец.

И демон понял, что происходит что-то не то, догадался, что раньше эти двое играли свои роли до конца, а сейчас Таэлран устал. Не желает больше.

– Мне нужна информация, мать, – мрачно произнес он. – Как я могу найти, кого бы то ни было в этом мире?

Но Тьма, продолжая играть в великую богиню, презрительно ответила:

– Я обучу тебя тогда, когда ты омоешь меня потоками крови некроманта, проклятийника и дитя Бездны, сын! Когда ты возложишь на алтарь дев, чью красоту и молодость я выпью до капли! Когда…

Золотой жрец перебил ее ледяным:

– Или ты сейчас говоришь мне как я могу воспользоваться своей силой для поиска нужной мне девушки, или я усилю сияние света на сутки, мать!

«Она убьет его как только обретет силу, – внезапно понял демон. – И он знает об этом. Знает отчетливо, не может не знать, как сильно Тьма ненавидит плод, сотворенный от насилия, и вероятно весь ритуал готовится для того, чтобы он, Таэлран, обрел силу своей богини-матери!».

И Тьма сдалась, бездарно демонстрируя, что она всего лишь глупая женщина. Глупая, жадная и трусливая женщина… Изменив позу, она нехотя сказала:

– Выдохни сгусток мрака и прикажи ему.

Несколько секунд Таэлран стоял не двигаясь и пристально глядя на мать, словно хотел удостовериться, что сказанное правда. Затем кивнул, расставил ноги шире и резко, согнувшись, выдохнул, словно больной, отхаркивающий из легких мокроту.

И в воздухе перед Золотым жрецом завис маленький клочок мрака…

Медленно, не сводя взгляда с результата своих действий, дроу выпрямился, затем хрипло приказал:

– Найди мою девочку, мою Найри.

Сгусток застыл, дыша словно живой, а затем растворяющимся под ярким светом облачком метнулся к переставшему дышать Тахиру… Но не долетел, растаял прежде, чем сумел обозначить место.

– Что за… – прошипел Золотой жрец. – Не работает!

И вот тогда Тьма продемонстрировала всю грань своего коварства:

– Здесь слишком светло, сын… Убери свет.

Усмехнувшись, Таэлран произнес:

– Хорошо, мама, я изменю степень свечения.

Она улыбнулась, пытаясь за благодарной улыбкой скрыть кровожадный оскал, несчастный демон понял, что у него перестало биться сердце, Золотой жрец вскинул руку и приказал:

– Ярче!

И желтое солнце стало белым!

Тьма взвыла, метнувшись вглубь своего укрытия, и оттуда донеслось полное ярости и боли:

– Нет, нет, сынок, умоляю, нет…

Но оставшийся безучастным к ее мольбам дроу, четко разделяя слова холодно произнес:

– Как пользоваться мраком? И не стоит повторно рассказывать мне о том, что я уже знаю. Сгустки тьмы я научился создавать еще в двенадцать лет. Мне нужна информация, мама. Четкая! Конкретная!

И воющая сгорающая заживо богиня заорала:

– Мрак, создай порождение мрака!

И свет перестал быть столь интенсивным. Таэлран вытянул руку, принялся внимательно изучать собственные когти и властно спросил:

– Как?

– Твоя кровь, – раздалось из домика.

Жрец кивнул, а затем когтем указательного пальца вспорол вену. Тягучая, черная кровь медленно потекла в раскрытую ладонь, извиваясь ручейком по запястью, словно живая… Но то, что она живая, стало ясно, едва собралось достаточно крови в ладони, достаточно для того, чтобы из озерца показались ручки, а следом и голова вынырнувшего монстрика, глядевшего на повелителя преданными алыми глазами.

– Зззабавно, – произнес Таэлран.

«Отбросы орков… – испуганно пробормотал Тахир, вжимаясь в стену».

– Мой повелитель, – проклокотал монстрик, – повинуюсь воле твоей.

И как-то не сразу Золотой жрец понял, что кровь продолжает покидать его тело. Когда осознал, мгновенно накрыл рану рукой, и услышал разочарованный вздох монстра, который видимо, желал еще. И страшная догадка коснулась сознания Таэлрана.

– Мама, – позвал он, – покажись. Без палатина.

Но вместо того, чтобы исполнить его приказ, Тьма с горечью ответила:

– Ты изменился, сын.

– Как? – стряхивая монстра на песок, и стремительно перебинтовывая платком запястье, поинтересовался жрец.

Тишина, затем печальное:

– В тебе больше нет почтительности…

Таэлран тряхнул золотыми волосами и с усмешкой ответил:

– Неужели ты искренне верила, что я даже не догадываюсь о твоих планах, мать? Или мне изначально не было ясно, что ты пытаешься манипулировать мной?

Молчание в ответ, и демон догадывался, что Тьма сейчас просто бесится от осознания произошедшего.

– Я все знал, мама, – больше в голосе Золотого жреца не было ни насмешки, ни улыбки, только горечь.

И вновь Тьма промолчала.

– Должен признать, – Таэлран горько усмехнулся, – я сохранил жизнь своей мачехе лишь по одной причине – она любила своих сыновей. И то, что она сделала со мной, она сделала ради моих сводных братьев, а не ради себя. Истинная мать. Им повезло. Мне нет.