Темная история

Прилив адреналина, случившийся на мосту, быстро сошел на нет, вновь вернув ее во власть серого сплина; вместе со злостью ушла и временная способность абстрагироваться от холода и сырости, проникающих в кожу от мокрой ткани рубашки. Хотелось оставить осеннюю ночь за дверью; согреться наконец, мокрым псом забившись куда-нибудь, где тепло и сухо.

Филипп тем временем определил место назначения, это можно было понять по изменившемуся темпу прогулки. Теперь он точно знал, куда идет, и заметно ускорил шаг.

Он свернул налево на небольшом перекрестке, увлекая девушку за собой, и они оказались перед входом в старинное здание, нижний этаж которого был отделан красным кирпичом. На углу висел большой старый фонарь, освещая черную полоску над белыми дверями с надписью: The Royal Oak[5].

– Паб? – перед лицом очевидного уточнила Габриэль.

– Паб. Здесь тепло, светло и можно выпить чего-нибудь согревающего. Пойдет? – Филипп взглянул на девушку – больше для приличия, чем действительно спрашивая ее мнения, но сейчас Габриэль ничего не имела против.

Он вновь взглянул куда-то мимо нее, в темноту лондонских улиц; проследив его взгляд, она увидела лишь редких прохожих и фонари. Габриэль пожала плечами и протянула руку к двери.

Веди, Вергилий.

Внутри паб оказался небольшим – и катастрофически полным народа. Пахло хмелем и жареным мясом; в обоих залах стоял неумолчный гул от застольных разговоров. Интерьеры с расписными потолками наводили на мысль о викторианском стиле, когда Британия все еще была владычицей морей, океанов и многочисленных колоний. Столы и лавки были из темного дерева, тяжелые и, кажется, даже дубовые. Габриэль прикипела взглядом к причудливому вензелю, вырезанному на стенной панели, и не сразу осознала, что Филипп ждет, пока она выберет место.

– Нравится? – с легкой усмешкой осведомился он, сунув руки в карманы плаща.

– Нравится, – согласилась она и повернула голову, осматривая паб с уже иной целью. Приметив столик у стены, который как раз освободила уходящая компания, девушка двинулась к нему. – То, что нужно.

Филипп взял у нее куртку и, все еще безупречно исполняя роль британского джентльмена, повесил ее на вешалку в углу, определив туда же свое пальто. Габриэль поблагодарила легкой улыбкой и обошла стол, чтобы занять место, позволяющее сидеть спиной к стене.

Да, это было своеобразным индикатором тревожности, но сейчас следование старой привычке было лишь еще одной монеткой в копилку приносящих спокойствие ритуалов.

На большой грифельной доске над барной стойкой были написаны мелом особые предложения, на тяжелом столе – действительно дубовом, как и обещало название – лежало меню в черном кожаном переплете.

Они расположились напротив друг друга; Габриэль опустила глаза, изучая меню, Филипп ждал, пока она выберет, украдкой рассматривая ее в ненавязчивом приглушенном свете паба. Она чувствовала его взгляд – и невольно представила себя со стороны.

Габриэль знала, что похожа на итальянку: густые темные – почти черные – волосы, слегка смуглая кожа с оливковым оттенком. Родная Бельгия была богата приезжими, но родители никогда не говорили, в чьей именно родословной замешалась жаркая южная кровь.

Экзотический контраст подчеркивали потертые джинсы и простая белая рубашка с треугольным вырезом, рукава которой она закатывала почти по локоть, так, что на запястьях были видны большие часы на белом ремешке и причудливый браслет черненого серебра. Огромные глаза на бледном лице были карими, почти черными, дополняя уже сложившийся образ южанки.

Филипп, по контрасту, казался северянином. Зигфрид – высокий, с растрепанными прядями волос, при свете оказавшихся темнее, чем почудилось на первый взгляд; светлоглазый шатен с тяжелыми чертами лица и упрямым, решительным подбородком.

Она заставила себя сосредоточиться на меню.

– Могу я принять заказ? – поинтересовался словно соткавшийся из воздуха официант в темно-коричневом фартуке.

– Кролик с горчицей. «Звезда Истбурна», пинту. – Ей не хотелось думать, и выбор оказался практически случайным.

– Того же, две пинты. Баранину и абрикосовый пирог. – Он даже не посмотрел в меню, словно знал ассортимент этого паба наизусть.

Официант кивнул и испарился, так же бесшумно и незаметно, как и появился.

– Думаю, они нацеливались на дух викторианской Англии, – сказал Филипп, первым начиная ни к чему не обязывающий разговор. – Хотя мне кажется, что немного перестарались.

Он говорил неспешно, подчеркивая согласные и четко проговаривая слова, но в речи все равно скользила легкая неправильность, своеобразный акцент на букву «р», и Габриэль на мгновение задумалась, пытаясь прикрепить к произношению место. Нет, не Ирландия, не настолько очевидно… и не певучий говор Уэльса. Что тогда?…

Она подняла глаза от изучения трещин на столе; тронула пальцами свой браслет, рассеянно прокручивая его на запястье. Еще один небольшой ритуал, определенный порядок подвесок-шармов на четырех тонких серебряных нитях.

– Мне сложно судить, я не англичанка. Бельгийка. – Она оставила в покое подвески. – А ты?