Темная лошадка

— Вот! И я о том же! — Рената в возбуждении нарезала круги по гостиной. Растрепанная и злющая, она притопывала ножкой и требовала, что бы ее отпустили на дискотеку в общежитие института.

— Только с охраной, — гудел Михаил Петрович.

— Может быть, еще в бронежилете?! И шлеме с забралом?! — кипела дочурка и, побегав кругами, встала на колени возле дивана и проскулила напевно ему в лицо: — Ну, папочка, ну, родненький, мне очень, очень нужно сегодня быть там. У меня свидание.

— Нет.

— А я все равно пойду! — вскочила девушка и, размахивая руками, убежала в свою комнату. Через несколько секунд оттуда донесся вой кислотной музыки.

Бьянка задумчиво посмотрела ей вслед и спросила мужа:

— Ты не перегибаешь? Девочке надо развлекаться…

— Попрошу не вмешиваться, — сурово оборвал глава семейства. — Я и так долго ушами хлопал, Софья давно меня предупреждала… — начал и осекся. Разгоряченный спором, он забыл, что о моем участии в расследовании, а тем более, о результатах беседы с тетушкой Валерии Хорской, ни Бьянка, ни Митя знать не должны.

— О чем тебя предупреждала Софья? — невозмутимо поинтересовалась жена.

— Да так, ни о чем, — вильнул «дядя Миша» и виновато покосился в мою сторону.

В ту же сторону, совершенно не косо, смотрели Бьянка, Митя и, вошедшая за пустыми чашками, Таисия. Я таращилась на стену, где висел групповой портрет Кутеповых, и пыталась изобрести достойную дезинформацию.

«Конспираторы, блин», — бессмысленно крутилось в голове.

Положение спас Митя:

— Кто составит мне компанию на террасе? — спросил, вставая и протягивая Таисии пустой бокал.

— Я! — живее, чем следовало вскрикнула я и метнулась к стеклянным дверям.

В эту субботу пентхауз Кутеповых перешел на осадное положение. Всем домочадцам, и в особенности детям, были предписаны прогулки по крыше. Няню Свету и Мишу-маленького не пустили во двор к песочнице, Ренату оставили без дискотеки, Бьянку попросили не шастать по магазинам. Кутепов ждал, пока милиция поймает преступников и очень рассчитывал на расторопность органов.

Я и Митя сидели в теплых синих креслах из пластмассы, курили и смотрели, как унылая Света качает Мишу на диване-гамаке. Настроение ребенка совпадало с настроением бебиситер. Миша лениво щурил глаза на толстую муху, залетевшую в такую высь, и собирался вздремнуть.

Умный директор мебельной фабрики курил молча, чувствовал, что осталась определенная недосказанность и, видимо, надеялся, что я начну давать какие-то объяснения неловкой фразе Михаила Петровича.

Я признаваться не собиралась. Делала вид, что все сказано. Потом вздохнула и предложила для беседы светскую тему:

— Хорошая погода. Скоро лето, однако. Бедная Рената. Снова под замок.

— Не бери в голову, — улыбнулся Митя. — Рената всегда переживала, что папа недостаточно ее любит. Теперь получит внимания в полной мере. И охрану, и опеку, и родительский пригляд.

Сильный порыв ветра сорвал с головы Миши-маленького панамку, и она полетела нам под ноги. Митя поймал шапочку и отнес ее Светлане. Теплый ветер пах разогретыми плитами и югом, он трепал подол платья няни и заставлял ее смущенно укладывать пряди белесых волос за розовые ушки. Какой-то обычной для себя фразой, Митя вогнал девушку в краску, она конфузливо хихикала и бросала на мебельного директора робкие взгляды.

Митя опытный сердцеед, почему-то подумалось мне. И почему он до сих пор в женихах ходит? Неужели не может оправиться от давней истории с разлаженной свадьбой?

Не похож он на страдальца. Девушки тихо млеют от его комплиментов, он мог бы выбирать любую. Богат, умен, ловок, чем не партия?

— Они дивно смотрятся вместе, — раздался за моей спиной насмешливый голос Ренаты, — Митя и няня. Мой братец любит простушек.

Я закинула голову вверх и увидела недовольное лицо Ренаты. Девушка еще не отошла от споров с отцом, на матово белых щеках сидели алые, неровные пятна, яркие губы язвительно кривились, и взгляд был недобрым. Мне показалось, она ищет на ком бы сорваться.

— Сядь, посиди, — предложила я, — погода прекрасная.

Рената заняла место двоюродного брата, расслабленно вытянула ноги далеко вперед и скрестила руки на животе. Взгляд ее был направлен на далекую полоску зеленеющего леса, веки сощурены:

— Ты знаешь, что я очень богата? — неожиданно произнесла она.

— Да, — просто ответила я.

— Скоро я сама начну заниматься своими делами, — тихо продолжила Рената. — Я очень тебе благодарна и хочу, чтобы ты работала со мной. — Сказала, покрутилась в кресле и, сев вполоборота, посмотрела на меня: — Мне нужны люди, такие как ты — преданные, надежные, смелые… не до безрассудства.

— Но…

— Не отвечай сейчас. Пока я не могу предложить тебе ничего конкретного. Но запомни — я тебе обязана, я твой должник, и ты всегда можешь на меня рассчитывать.

— Я не сделала ничего особенного, — промямлила я.

— Сделала, — твердо сказала дочь своего отца. — И очень много.

Оказывается, наш разговор слышал, прогуливающийся вместе с няней Митя. Он подошел к двум креслам под зонтом, тоже спрятался в тень и произнес с сарказмом:

— Раздаем авансы, сестрица?

— Не твое дело, — буркнула та. — Иди няню развлекай.