Темная магия оставляет шрамы (СИ)

Что на самом деле означает: просто ничего не говори, не надо.

Поэтому он больше ничего не говорит.

Только стоит рядом с ней, пока она держит его руку, полностью восстановленную с помощью заклинания, и смотрит ей в глаза. Она смотрит на него в ответ. Дейзи хочет поблагодарить его за то, что он вступился, но у нее не хватает сил.

Джеймс хочет сказать, что она достойна большего, но у него не хватает духу. Кажется, в прошлом году я был смелее. Он едва заметно делает полшага вперед. Если бы она только дала ему понять, что нуждается в поддержке.

Если бы она дала знак, позволение сжать ее в своих объятиях, забрать у нее всю боль… Он бы сделал это, не раздумывая. Дейзи лихорадочно смотрит ему в глаза, то в один, то в другой. Она хочет что-то сказать, но просто не знает, что именно.

Рука Джеймса прохладная и сухая. Рука Джеймса. Дейзи сглатывает и, потупив взгляд, отпускает его руку.

— Надо вернуться на задний двор, — нервно почесав затылок, хрипло отзывается Дейзи и чуть кашляет.

Джеймс делает полшага назад и кладет руки в карманы джинс.

— Да, — кивает он, — да, надо.

Дейзи снова кашляет, направляясь к выходу, и уже собирается убрать палочку в карман, как вдруг бросает быстрый взгляд в зеркало и тут же тормозит. Наливающийся ушиб на левой щеке выглядит слишком непрезентабельно. Недолго думая, она снова взмахивает палочкой и краснота постепенно начинает спадать.

Она ловит взгляд Джеймса в зеркало, но не говорит ни слова. Он огибает ее и выходит из кухни первым, оставляя ее одну, потому что не может сейчас находиться в этом доме.

— Что-то долго они там, — не может усидеть на месте Гермиона, чувствуя страшную тревогу, и снова оборачивается через плечо, глядя на дверь дома.

— Да брось, — успокаивает ее Джинни. — Что может случиться?..

Дверь открывается мгновением позже, и из дома выходит угрюмый Джеймс. Гермиона встает с места почти машинально. Кажется, старший сын лучшей подруги становится старше за каких-то сорок минут.

— Джеймс, — зовет его Гермиона. — Где Дейзи?..

Парень спускается вниз и указывает себе за спину большим пальцем.

— Она на кухне, — коротко отвечает он. — Тед ушел.

Гермиона стоит всего пару мгновений со скрещенными на груди руками, а после не выдерживает и направляется в сторону дома, перешагивая через одну ступеньку. Джеймс садится на лежак рядом с мамой и смотрит куда-то перед собой в одну точку.

Джинни свешивает ноги вниз и кладет руки на колени. Она не сильна в части поддержки, как ей кажется, порой она по-доброму завидует этой способности Гермионы, но… Она может выслушать. Это в ее силах.

Джеймс вздыхает.

— Почему, — наконец начинает он, — хорошие девушки… — он недолго молчит, — выбирают мудаков, которые их не достойны?..

Джинни поджимает на мгновение губы. Сердце старшего сына оказывается занято, а она даже не обращает внимания на такие очевидные и важные вещи. Девушка корит себя за невнимательность к собственным детям, но не знает, как это контролировать.

У нее их трое. Как бы она ни старалась, с появлением Лили ее внимания на всех не хватает. Это не значит, что она плохая мать. Это значит, что она человек, который не может все контролировать. Однако она может видеть свои упущения и старается их исправить.

— Ох, дорогой, — с улыбкой вздыхает она, — знать бы нам самим ответ на этот вопрос, жилось бы доброй половине населения земли в несколько раз проще.

Джинни старается перевести все в шутку, но сын, видимо, на юмор оказывается не настроен.

— Тебе станет легче, если я скажу, что за твоего отца не сразу вышла? — снова предпринимает попытку завести диалог Джинни.

— Ты любила кого-то, кроме отца? — интересуется Джеймс.

Джинни издает смешок.

— Любила? — переспрашивает она. — Слишком громкое слово. Скажем так, мне некоторые нравились, а папу твоего с возрастом эти кавалеры начали раздражать, и он… — она непроизвольно улыбается, вспоминая тот момент, когда после победы Гарри целует ее на виду у всей гостиной Гриффиндора, сделав первый шаг, — он взял все в свои руки.

Джеймс кривит линию губ в слабой улыбке. Джинни протягивает руку вперед и пытается что-то сделать с непослушными волосами сына, стараясь придать им хотя бы подобие порядка и организованности.

— Мы, девочки, такие, — продолжая свое занятие, улыбается Джинни. — Сначала обжигаемся, а только потом глаза открываем и понимаем, что счастье-то, оказывается, под самым носом было.

Джеймс с благодарностью смотрит на маму, но вслух ничего не говорит. Джинни ему за это признательна. Она бы просто не знала, что ответить.

— Домой пойдем? — интересуется Джинни, понимая, что сын выглядит полностью разбитым.

Может, он стал свидетелем разговора, может, что-то другое, может, он просто устал, но факт остается фактом. На Джеймсе просто лица нет. Парень сначала смотрит перед собой, словно принимает какое-то решение, а после кивает.

— Пойдем, — наконец соглашается он.

— Хорошо, — целует его Джинни в макушку и поднимается с места.