Темная материя

Невдалеке, в нескольких футах от меня, старик вцепился заскорузлыми пальцами в плечо жены, приникшей к телескопу, который направлен на самое необычное из всех, что я видел, колесо обозрения. В тысячу футов высотой, оно нависает над берегом озера, занимая то место, где должен быть Военно-морской пирс.

Я думаю о Дэниеле.

О том, что может делать сейчас другой Джейсон, Джейсон-2.

Что он может делать с моей женой.

Злость, страх, ностальгия обволакивают меня, как болезнь.

Этот мир при всем его великолепии – не мой дом.

Даже близко не мой.

ОСТАЛОСЬ АМПУЛ: 42

Мы снова идем по темному коридору, и наши шаги отдаются эхом в бесконечности.

Я несу фонарь и прикидываю, что написать в блокноте. Аманда останавливается.

– Что такое? – спрашиваю я.

– Слушай.

В наступившей тишине слышно, как колотится пустившееся в разбег сердце.

А потом… происходит нечто невозможное.

Звук.

Далеко-далеко в коридоре.

Аманда смотрит на меня.

– Что за чертовщина? – шепчет она.

Я всматриваюсь в тьму.

Ничего не видно, но слабеющий свет фонаря отражается от уходящих вдаль стен.

Звук все громче и громче.

Шаги.

– Кто-то идет, – говорю я.

– Разве такое возможно? – удивляется Аманда.

Шаги все ближе. Они уже на границе света.

Человек. Он идет нам навстречу.

Я отступаю на шаг, сопротивляясь желанию повернуться и бежать. Но куда бежать?

Мужчина.

Голый.

На теле грязь и…

Кровь.

Точно кровь.

Ею от него и воняет.

Словно он валялся в луже крови.

Волосы спутаны, лицо перепачкано, грязь и кровь спеклись в темную корку, на которой выступают белки глаз.

Руки его дрожат, пальцы скрючены, как будто отчаянно хватаются за что-то.

Нас разделяет не больше десяти футов, когда я узнаю в нем себя.

Я отступаю в сторону, прижимаюсь спиной к стене и оставляю ему как можно больше свободного пространства.

Он бредет мимо, но смотрит на меня.

Видит ли – не знаю.

Похож на контуженого.

Словно только что выбрался из ада.

На спине и плечах у него – открытые раны, будто кто-то вырвал куски плоти.

– Что с тобой случилось? – спрашиваю я.

Он останавливается. Смотрит на меня. Потом открывает рот и издает звук, страшнее которого я не слышал, – крик, рвущийся из разорванного горла.

Его голос отдается эхом. Аманда хватает меня за руку и тянет прочь.

Он остается.

Провожает нас взглядом, поворачивается и бредет дальше по коридору.

В бесконечную тьму.

Через тридцать минут я сижу перед дверью, ничем не отличающейся от всех остальных, и изо всех сил стараюсь стереть мысли и эмоциональные следы того, что мы только что видели в коридоре.

Достаю из рюкзака блокнот, раскрываю, беру ручку.

Мне даже не надо думать.

Просто пишу три слова:

«Я хочу домой».

* * *

Не это ли чувствует Бог? Восторг творца, буквально одним только словом создающего мир? И да, пусть этот мир уже существовал, но я соединил нас с ним. Из всех возможных миров я выбрал этот, единственный, который и хотел. Так, по крайней мере, кажется на пороге куба.

Делаю шаг вперед. Под ногами хрустит на бетоне стекло. Через высокие окна в помещение проникает предвечерний свет. Железные генераторы полузабытой эпохи.

Я узнаю это помещение сразу, хотя и не видел его при дневном свете.

Когда я был здесь в последний раз, над озером Мичиган вставала полная луна. Я сидел тогда, привалившись к одной из этих древних железяк, накачанный наркотиком, а передо мной стоял человек в маске гейши, под угрозой оружия привезший меня на эту заброшенную электростанцию.

Глядя – хотя тогда мне это и в голову не приходило – на самого себя, я и представить не мог, какое путешествие меня ожидает.

Путешествие в ад.

Куб стоит в дальнем углу генераторной, почти невидимый из-за ступенек.

– Ну? – спрашивает Аманда.

– Думаю, получилось, – отзываюсь я. – Последним местом, которое я видел перед тем, как очнуться в вашем мире, было вот это.

* * *

Мы пробираемся между брошенным оборудованием.

Снаружи светит солнце.

Спускаемся.

В этот предвечерний час тишину нарушают только крики порхающих над озером чаек.

Идем в направлении Южного Чикаго вдоль дороги, как пара бродяг.

Вдалеке знакомый профиль города. Тот, который я знаю и люблю.

Солнце все ниже и ниже, и мы идем уже минут двадцать, когда до меня доходит, что на дороге совсем нет машин.

– Как-то тихо, да? – говорю я.

Аманда смотрит на меня.

В бывшей промышленной зоне, возле озера, тишина не была так заметна.

Здесь она удивляет.

Ни машин.

Ни людей.

Тихо так, что я слышу, как бежит ток по проводам у нас над головой.

Станция на Восемьдесят седьмой улице закрыта – я не вижу ни автобусов, ни поездов. Единственный признак жизни – бродячий черный кот, крадущийся через дорогу с крысой в зубах.

– Может, стоит вернуться к кубу? – предлагает моя спутница.

– Я хочу увидеть свой дом.

– Здесь что-то не то, Джейсон. Разве ты не чувствуешь?

– Мы не научимся управлять кубом, если не выясним, куда он нас доставил.

– Где твой дом?

– На Логан-сквер.

– Пешком далековато.

– Так давай возьмем машину.