Темная материя

Заметив мою реакцию, Дэниела останавливается.

– Как такое может быть? – хрипит она. – Ты же умер!

– О чем ты говоришь?

– Тебя вынесли отсюда неделю назад в полном крови пластиковом мешке.

– Где Чарли? – спрашиваю я.

По щекам моей жены катятся слезы. Она качает головой и кашляет кровью в изгиб локтя.

– Умер? – догадываюсь я.

– За ним никто не пришел. Лежит наверху, в своей комнате. Он там гниет, Джейсон.

Дэниела на секунду теряет равновесие, но удерживается, прислонившись к дверной раме.

– Ты настоящий?

Настоящий ли я?

Что за вопрос?

Я не могу ничего сказать.

Горло у меня перехватывает.

К глазам подступают слезы.

Как ни жаль мне Дэниелу, правда в том, что я боюсь ее, и мой инстинкт самосохранения заставляет меня отступить в ужасе.

– Кто-то едет! – кричит от машины Аманда.

Я оглядываюсь на улицу – из темноты приближается свет пары фар.

– Джейсон, я тебя ждать не буду! – предупреждает Лукас.

– Кто это? – спрашивает Дэниела.

Судя по звучанию двигателя, к нам едет дизель.

Аманда права. Мне следовало развернуться сразу же, как только стало ясно, насколько опасно это место.

Это не мой мир.

И все же что-то тянет мое сердце ко второму этажу этого дома, где, в спальне, лежит мертвый двойник моего сына.

Мне так и хочется взбежать по лестнице и вынести его, хотя я и понимаю, что это будет означать мою смерть.

Я спускаюсь по ступенькам к тротуару, и в этот момент в десяти футах от бампера «Олдсмобиля», угнанного нами в Южном Чикаго, останавливается подъехавший «Хамви». Машина покрыта разными эмблемами: Красного Креста, Национальной гвардии, Центра контроля заболеваний.

Аманда высовывается из окна:

– Какого черта, Джейсон?!

Я вытираю глаза.

– Здесь мой сын. Мертвый. И Дэниела… умирает.

Передняя дверца «Хамви» открывается. Человек в черном костюме биозащиты и противогазе выходит из машины и наводит на меня автомат.

Голос из-под противогаза принадлежит женщине:

– Оставайтесь на месте.

Я машинально поднимаю руки.

Женщина переводит автомат на ветровое стекло «Олдсмобиля» и идет к машине.

– Выключите мотор, – приказывает она Аманде.

Та протягивает руку и поворачивает ключ зажигания. Из «Хамви» выходит водитель.

Я машу рукой Дэниеле, которая, едва держась на ногах, все еще стоит на крыльце.

– Моя жена очень больна. Мой сын наверху, мертвый.

Мужчина смотрит на фасад особняка.

– Знаки вы повесили правильно. К вам приедут и…

– Ей требуется неотложная помощь.

– Машина ваша?

– Да.

– Куда планировали поехать?

– Я лишь хотел отвезти жену туда, где ей могли бы помочь. Поблизости есть больницы…

– Ждите здесь.

– Пожалуйста.

– Ждите, – отрывисто бросает водитель.

Он ступает на тротуар и поднимается по ступенькам. Дэниела сидит на верхней, прислонившись к перилам. Мужчина наклоняется к ней, и я слышу его голос, но не могу разобрать слова.

Женщина с автоматом по-прежнему держит нас с Амандой под прицелом.

На другой стороне улицы в окне мелькает свет – кто-то из соседей наблюдает за разворачивающейся внизу, у моего дома, ситуацией.

Водитель возвращается.

– Послушайте, – говорит он. – Лагеря Центра контроля заболеваний переполнены. Уже две недели. Повезете вы ее куда-то или нет, это уже не важно. Если глаза кровоточат, значит, конец близок. Не знаю, как вы, но я предпочел бы умереть в собственной постели, чем на койке в палатке ФАЧС, вместе с умершими и умирающими. – Он бросает взгляд через плечо. – Надя, дай этому джентльмену несколько автоинъекторов, ладно? И противогаз. А я пока здесь разберусь.

– Майк… – начинает что-то говорить женщина.

– Делай, как я говорю.

Надя идет к «Хамви» и открывает дверцы багажного отделения.

– Так она умрет? – спрашиваю я.

– Мне очень жаль.

– Сколько ей осталось?

– Сомневаюсь, что дотянет до утра.

В темноте у меня за спиной стонет Дэниела.

Надя возвращается и вручает мне пять автоинъекторов и противогаз.

– Противогаз носите постоянно, – говорит ее напарник. – И еще. Понимаю, это тяжело, но постарайтесь не дотрагиваться до нее.

– Что здесь? – спрашиваю я.

– Морфий. Если дадите все пять сразу, она уснет. Я бы не ждал. Последние восемь часов ужасны.

– Шансов нет?

– Нет.

– А лекарство?

– Спасти город уже не успеем.

– И людям просто говорят, чтобы умирали у себя дома?

Водитель пристально смотрит на меня через стекла противогаза. Стекла затонированы, и я не вижу его глаз.

– Если попытаетесь выехать и не повезет с заставой, вас могут запросто убить. Особенно с наступлением темноты.

Он отворачивается.

Они с Надей садятся в «Хамви» и катят дальше по кварталу. Мы смотрим им вслед.

Солнце опустилось за горизонт.

Улица погружается в темноту.

– Надо уезжать, – говорит Аманда.

– Дай мне минутку.

– Она заразная.

– Понимаю.

– Джейсон…

– Там – моя жена.

– Это не твоя жена, а ее копия, и если ты подхватишь что-нибудь от нее, то настоящую можешь уже никогда не увидеть.

Я надеваю маску и иду на крыльцо.

Дэниела поднимает голову, а у меня сердце сжимается от боли при взгляде на нее. Ее вырвало, и теперь она вся испачкана кровью и черной желчью.

– Меня не заберут? – спрашивает Дэниела.

Я качаю головой.

Хочу обнять ее, утешить.

Хочу повернуться и бежать, бежать…