Темная ночь

Выслушав ее признание, мужчина был шокирован до глубины души. Эта женщина призналась ему не в связи с охотниками или богами, а лишь в том, что слышит голоса. В глубине души он знал, что она не лжет. Выдумать такое было бы слишком сложно, и правдивость ее слов легко проверить. Подлинная наживка придумала бы более надежную легенду. Более того, сказанное Эшлин казалось вполне логичным и позволяло сложить вместе некоторые фрагменты вчерашней головоломки.

«Это значит, что она пыталась защитить меня, – понял Мэддокс. – Причем не из каких-то корыстных побуждений, а потому, что сама этого хотела». Он был поражен и одновременно испытывал радость и облегчение.

Теперь воин понял, почему Эшлин не слишком расстроилась, когда он признался, что убил тех людей. Вероятно, она их даже не знала. Как он и полагал, они, очевидно, хотели захватить ее и использовать неординарные способности девушки в своих целях.

Пальцы Мэддокса непроизвольно сжались в кулаки; он снова захотел перебить их всех. «Успокойся, – одернул себя он. – Они могут быть связаны с ее институтом, а она просто не поняла этого. Нет, это вряд ли. Они бы сделали так, чтобы она их узнала, ведь подобрались к ней достаточно близко для того, чтобы слышать и видеть ее».

– Почему ты считаешь, будто я возненавижу тебя? – спросил он.

– Я слышу тайны, – ответила Эшлин. – Из-за этого мне очень сложно заводить друзей, понимаешь? Когда люди выясняют, на что я способна, они не хотят иметь со мной ничего общего, не понимают, как со мной общаться.

В ее словах сквозило такое одиночество, что Мэддокс был поражен до глубины души. Теперь он все понял. Но даже ему неприятна была сама мысль о том, что эта женщина знает о тех ужасных вещах, которые он творил на протяжении многих лет, точнее, слышит их.

– О каких моих тайнах ты слышала? – спросил Мэддокс, пытаясь сделать так, чтобы его голос звучал непринужденно, и в то же время понимая, что это ему не удается.

– Ни о каких. Клянусь, – ответила Эшлин, взглянув на него широко открытыми глазами. – Когда я рядом с тобой, голоса замолкают.

Она уже говорила это. Мужчина вспомнил выражение, которое приняло ее лицо, когда он впервые приблизился к ней. На нем светилось истинное блаженство. Как Эшлин и говорила, она наслаждалась тишиной. Это знание одновременно успокоило и озадачило его. В то же время мужчина гордился тем, что может испытывать оба этих чувства. Он, существо, не способное побороть собственные муки, помог ей, каким-то образом сумел избавить эту девушку от ее собственных страданий.

– Ты говоришь, что причастна к тайнам. Что ты узнала про нас?

– Я уже говорила. Большинство жителей города считают вас ангелами; некоторые думают, будто вы демоны. Но все они охвачены благоговейным страхом перед вами.

– И не собираются нападать?

– Насколько я слышала, нет.

– Хорошо, – сказал Мэддокс.

Он обхватил талию Эшлин, поднял ее и вытащил из ванны. Затем он выбрался вслед за ней и достал из шкафчика полотенце. Укутав Эшлин, чтобы ткань закрывала и согревала ее тело, он взял полотенце для себя.

– Хорошо? – спросила девушка. – Это все, что ты можешь мне сказать?

– Да.

Она раскрыла рот от удивления.

– Теперь, после того, как все тебе рассказала, я хочу позвонить своему начальнику и сообщить ему, что со мной все в порядке.

Мэддокс покачал головой:

– Боюсь, это невозможно. Никто не должен знать, что ты находишься здесь. Это для твоей и нашей безопасности.

– Но…

– Это не обсуждается. В любом случае ответ будет «нет».

Эшлин снова приоткрыла рот, будто собираясь спорить, но вместо этого всего лишь ответила:

– Хорошо.

Но по ее тону Мэддокс понял, что на самом деле все совершенно не так. «Возможно, она собирается раздобыть телефон, когда я не буду за ней следить. Все женщины…» Мэддокс впервые понял, что имел в виду Парис, когда пробормотал слово, напоминающее ругательство. Он тяжело вздохнул.

– Клянусь тебе, Эшлин. Это лучший выход для всех.

Девушка отвернулась от него и вытирала руки полотенцем. Делала это она слишком медленно, чересчур размеренно, будто ее мысли были очень далеко.

– Что-то не так? – спросил Мэддокс.

– Очень многое, – ответила Эшлин. – Мне нужно позвонить начальнику, и я сделаю это, как только найду телефон. Ты меня не остановишь.

– Но ведь…

– И после того, что я рассказала, даже ты, бессмертный, должен считать меня странной. Не знаю, почему ты отрицаешь это, – отрезала Эшлин.

Мэддокс вытер волосы и обернул полотенце вокруг шеи.

– Ты не странная. Я считаю тебя красивой, умной, смелой и, что важнее всего, просто потрясающей.

Эшлин обмотала полотенце вокруг своего тела, закрыв его от взора мужчины.

– Правда? – спросила она.

Очевидно, неуверенность пустила в ее душе очень глубокие корни. Мэддокс нахмурился, ощутив желание убить любого знатока словесных баталий.

– Правда, – ответил он, а затем положил руки на плечи девушки и развернул ее лицом к себе.

Их взгляды встретились.

– Если бы ты знала хотя бы о половине событий, которые происходили здесь, ты бы… – Мэддокс сжал губы, подумав, что не должен был говорить этого.