Темная ночь

– Ты хочешь сказать, что здесь случается нечто худшее, чем удары ножом и воскресения? – холодно спросила Эшлин.

«Намного худшее», – подумал Мэддокс.

– И что мы будем делать теперь? – поинтересовалась она, разводя руками.

Мэддокс хотел провести с ней всю свою бесконечную жизнь, но понимал, что это невозможно. У него есть обязанности, он воин, который должен защищать свой дом, теперь как никогда нуждавшийся в этом. Пройдя вместе с девушкой в спальню, он оделся, поднял с пола футболку, трусы, спортивные штаны и бросил Эшлин:

– Надень это.

Девушка не поймала ни одной вещи и была вынуждена нагнуться, чтобы поднять одежду. Белое полотенце открывало все большие участки ее бедер. Мэддокс почувствовал, как его член наливается кровью и поднимается. Ему бы следовало надолго успокоиться, но этого не произошло. Не с Эшлин. Она возбуждала его больше, чем кто– или что-либо.

– Мне надо кое-что сделать, – произнес Мэддокс, скорее напоминая себе об этом, чем отвечая на вопрос девушки.

– И ты возьмешь меня с собой? – спросила она, стискивая в руках одежду.

– Да и нет.

– Что это значит?

Мэддокс решил, что лгать сейчас не стоит. Вскоре Эшлин сама все узнает.

– Я хочу запереть тебя вместе с Даникой, а сам займусь кое-какой… работой по дому. Таким образом, у тебя будет компания, рядом с тобой окажется кто-то, способный о тебе позаботиться и позвать меня, если тебе опять станет плохо.

Сначала на лице Эшлин отразилась паника, затем – гнев. Девушка свела брови и высунула наружу кончик языка.

– Во-первых, тебе совершенно не нужно меня запирать. Я же обещала остаться. Во-вторых, ты сказал, что Даника заперта? Она что, пленница? – спросила она, почти прокричав последнее слово.

– Да, – ответил Мэддокс, надеясь, что это еще больше разозлит Эшлин и позволит ему снова увидеть ее язычок.

– Но, Мэддокс, ты же говорил мне, что я первая женщина, с которой ты…

– Не я запирал ее. И я не лгал тебе. Пожалуйста…

Мэддокс понимал, что если Эшлин попросит его освободить Данику, то он захочет сделать это, пойдя против воли друзей.

– Одевайся, или я выволоку тебя из комнаты голышом.

Эшлин молча рассматривала его, безмолвно умоляя о чем-то. «Но о чем?» – спрашивал он себя и не находил ответа. Мэддокс не произнес ни слова. Просто не мог. Время было не на его стороне.

– Что это значит? Одетой или голой? – воскликнула Эшлин, впервые проявив характер, и повернулась спиной к Мэддоксу.

Она двигалась резко и неуклюже, из-за чего полотенце упало на пол, и Мэддокс увидел изящный изгиб спины, округлые ягодицы… Его рот наполнился слюной.

– Я могла бы поспорить с тобой по этому поводу, но не стану. Знаешь почему? – спросила Эшлин и, не дав мужчине времени на ответ, выпалила его сама: – Не потому, что ты приказал мне, а из-за того, что я хочу воспользоваться возможностью узнать, как там Даника.

Эшлин быстро оделась, и Мэддокс подумал: ему следовало бы радоваться тому, что все эти потрясающие изгибы скрылись от его взгляда. Никто больше не сможет видеть ее, никто не сумеет насладиться красотой ее тела. Но это значило, что сам он тоже не увидит ее и не насладится прекрасным зрелищем.

– Одежда слишком велика, – произнесла девушка.

Она была права. Вещи висели на ней мешком, но Мэддокс считал, что выглядит она потрясающе. Он знал, что скрывается под этой одеждой, что ожидает его (и только его) прикосновения.

– Это все, что у меня есть. Пока сойдет и так.

В голове его зародилась мысль. Торин заказывал разные вещи с доставкой в абонентский ящик, а затем Парис забирал их. Мэддокс подумал, что может заказать одежду, похожую на ту, которую видел по телевизору, когда смотрел с Парисом разные глупые фильмы. Глубокий вырез. Может, высокие каблуки. И немного украшений. Также, возможно, Эшлин захотела бы надеть сексуальное («Как Парис называет это?» – попытался вспомнить Мэддокс) нижнее белье.

– Поговорим позже, – произнесла Эшлин, топнув ногой.

Мэддокс заметил, что в ее словах прозвучала не просьба, а приказ.

– Да, – ответил он, пытаясь сдержать улыбку. – Поговорим.

– Ты ответишь на все мои вопросы. Без отговорок, – заявила Эшлин, уставившись на мужчину сузившимися глазами.

«Возможно», – подумал он и сказал:

– Веди себя хорошо, пока меня не будет. Помнишь, я говорил тебе, что злить меня очень опасно?

– Что, отшлепаешь меня, если я окажусь плохой девочкой? – спросила она.

Провокационность этого вопроса поразила Мэддокса. «Боже, – подумал он, – откуда взялась эта бочка с порохом?» Он видел ее испуганной, шокированной, больной, возбужденной, но не вздорной, как сейчас. Как ни странно, дух не отреагировал на вызывающее поведение девушки, не заставил Мэддокса наброситься на нее. Мужчина подумал, что, возможно… «Нет, этого не может быть», – отрезал он. Но демон Насилия и правда не урчал.

– Тебе не захочется знать, что я сделаю, – ответил мужчина, вернув себе способность говорить. – Так что не провоцируй меня.