Темная охота (Сборник)

… В окружении молчаливых Нескольких, посреди орущих людей…

… Отдалить бы момент, отдалить бы, ладонями оттолкнуть…

…. А потом было, кажется так. Кто-то бежал, высоко задирая ноги, словно задался целью насмешить остальных, кто-то держался за правое плечо, кто-то провалился в пыль, да там и умер, но не сразу, а через ночь, его не нашли, его не слышал никто, хоть он и кричал «я умираю». Кто-то рвал на ком-то одежду, кого-то волокли по переулку имени Одного Погибшего Друга, кто-то простирал руки к небу и кричал, подобно колумбовскому матросу:

— Земля! Земля!

… бури словно и не было, и ночь ушла, не настав, а только смутив обитателей палиаонды. Никто не спал, говорили, кричали…

Да, кажется, именно так все и было.

* * *

И Виктор тоже смутно помнил дальнейшее. Спешка, бессонница, постоянно Паула перед глазами, какие-то очень важные дела, от которых в памяти ничего не осталось, запросы, бумаги, разговоры. Он вспомнит, как потом ему предлагали сопровождать группу захвата (разве пойдут они полторы тысячи убивать, а, Панчуга?), ведь никто так и не знал Уалу, как он. И конечно, он отказался, но на него давили, и его начальство тоже стало давить, чтобы не портить отношений с Четвертой Службой. Дело дошло до того, что пришлось выбирать — соглашаться или уйти с патрульной работы, а значит, не выдержать испытательный срок и не вернуться в МП. Была безобразная сцена, он каждый раз будет морщиться, вспоминая ее.

Но каким-то образом, он не понял каким, все уладилось, он остался патрульным, не сопровождая группу захвата.

Он видел их, он специально пришел в порт, когда они ждали транспортников — очень ему хотелось посмотреть, что за люди пойдут на Бончарку.

Оказалось — самые обычные парни, как и везде, спокойные и веселые. И безо всяких соплей. Их было около сотни, и по вечерам они заполняли все припортовые улицы. Песни, анекдоты, зубодробительные истории, рассчитанные на доверчивых девушек, во всяком случае позволяющие девушкам продемонстрировать свою доверчивость. Патрульники ходили злые, как черти. Для всего города приезд группы захвата был большим событием.

Он был с ними, слушал их анекдоты, расспрашивал их, сам рассказывал про бончарцев. Конечно, никто никого убивать не собирался, этого еще не хватало, все было продумано очень хорошо. Парализующие поля, легкие стоп-ружья — никто никому не сделает больно. Заберут застывших людей, похватают их скарб, увезут. Никакого насилия.

Он представил себе, что вот, все готовы к отражению атаки, у всех ружья и древние пушки направлены в небо. Что у них — завораживающие излучатели? Вакуум-элюминаторы? Вряд ли есть что-нибудь поновее. Среди всего этого допотопного арсенала решительными шагами ходит Косматый в своей рабочей хламиде, подбадривает, грозит, одним словом, поднимает воинский дух. Женщины стоят у порогов, мужчины сжимают ружья и все, как один, смотрят в небо.

Среди них Паула.

Никиту, беднягу, бросили одного. Он лежит на кровати под окном, у самого входа в нору, по обыкновению что-нибудь напевает и здоровой рукой трогает клавиши своего любимого «Космического Дозора», самой гениальной в мире игры. Он боится, но виду не подает. Он все время боится с тех пор, как его укусил хармат.

Они, конечно, не успеют сделать ни одного выстрела. Они даже не поймут, что все кончено. Замрут в нелепых позах: кто упадет, кто будет стоять, пока и его не снесет ветром. На них осядет пыль, и птицы станут к ним подбираться, и, может быть, где-нибудь возникнет пожар — это вполне возможно при фикс-атаке. Огонь будет лизать их тела, им будет больно, ужасно больно, но они даже пальцем не смогут пошевелить, даже не поймут толком, отчего их гложет такая страшная боль.

* * *

Через два дня на рассвете вся группа транспортников ушла. Виктора уже не было в городке. Он вышел на катере не в свое дежурство, лишь бы видеть, как все случится.

Тридцать четыре часа он кружил над Уалауала, почти не спал, почти ничего не ел, а больше бродил по катеру, по тесным его переходам, вел бесконечные разговоры с Паулой, реже — с Косматым и никаких сигналов, даже обязательных по уставу, не специально, нет, просто не было сил. Так же, как не было сил включить свет в гостинном отсеке. Дверь в рубку была полуоткрыта, в разбавленной темноте угрожающе шевелились хайремовские джунгли, требовали яркого света, а Виктор не мог даже руку поднять к пятнышку выключателя.

Через тридцать четыре часа он увидел армаду. Она появилась со стороны Аверари, пять огромных эсквайров, и пилоты у них были класса ноль — корабли шли слаженно, ровно, синхронно, переливаясь красными вспышками огней срочной службы.

Великолепным глиссе они стали на причальную орбиту, как на учениях, провели маневр «отражение нейтронной атаки», то есть повернулись носами к центру планеты, тревожный звонок, голоса:

— Внимание, колонисты! Внимание, колонисты! Принимайте гостей!

Молчание.

— Внимание, колонисты! Колонисты, внимание! Принимайте гостей!

Молчание.

А потом голос Молодого, звонкий, задорный:

— Косматый! Косматый! Ты слышишь меня! Слышишь?