Темная охота (Сборник)

— Надеюсь, вы давно уже догадались, что у нас не притон. Прошу извинить за дешевый розыгрыш с жетоном. Страх перед этими мерзавцами так велик, что я был даже приятно поражен вашим поведением. Многие удрали бы в тот же час. Признайтесь, вы были уверены, что имеете дело с курией?

— Ну еще бы! — охотно согласился я, тем более что так оно и было. В следующую секунду я сообразил, что веду себя как кретин и мгновенно скорректировал — Как это — розыгрыш?

Директор испытующе глянул на меня, махнул рукой.

— В любом случае вы вели себя достойно. Не кинулись за мной, уверяя в сочувствии, но и не сбежали. Хорошо, когда люди не теряют достоинства. Вы мне понравились!

— Польщен, — только и сказал я. Знал бы он…

— Жетон можете предъявить вашему начальству, и вас оставят в покое («О покое я сам позабочусь, — мелькнуло в голове, — выбраться бы, а жетон самому пригодится»). Но рассеять ваши сомнения…

— Позвольте, — я не мог отказать себе в удовольствии подергать тигра за усы, — если вы не в курии, то у меня появляется основание безболезненно продолжать расследование.

Директор Юрайда разочарованно вздохнул.

— По-моему, с Джеджером вы уже разобрались.

— С ним да, но не с остальными, — тихо сказал я.

Пора было слегка приоткрывать карты. Либо он сейчас рявкнет мне свое воинское звание и потребует соблюдения всех почестей по стойке «смирно», либо примется доваривать лапшу.

— А кто вас интересует? — удивился директор.

— У меня тут списочек. — Я достал из записной книжки листок распечатки, аккуратно развернул и вручил директору. — Это не все, но для начала, думаю, хватит.

Просмотрев список бывших выпускников, он равнодушно вернул его.

— Если вас не затруднит, дайте адреса хотя бы некоторых.

Медленно покачав головой, он неожиданно рассмеялся.

— Боюсь, что не смогу удовлетворить ваше любопытство. Нет, я действительно не знаю, где они сейчас находятся.

— Следует понимать так, что к их исчезновению вы имеете отношение?

— Ну почему — «исчезновению»?! Мы действительно имеем отношение к их перемещению за пределы страны. Вы удовлетворены формулировкой?

Формулировка меня удовлетворяла. Я кивнул.

— Хорошо. Я полагаю… У вас есть дети? — перебил сам себя директор.

— Есть.

— Тогда вы поймете. Хоть мы и привыкли к мысли, что мир катится в преисподнюю, балансирование на грани не может продолжаться вечно. Если канатоходец не слезает, он рано или поздно упадет. В океанах подводных лодок больше, чем рыбы. Склоки из-за любой ерунды. Военно-промышленные спруты загребают все, до чего дотянутся.

Нет, перспективы рода человеческого блестящими не назовешь. Разумеется, я противник войны и насилия во всех проявлениях, но я не страус и зарывать голову в песок не хочу. Если мы не в силах предотвратить катастрофу, то надо хотя бы немного позаботиться о будущем человечества, вернее, остатков человечества после нее.

Вот так номер, подумал я, пацифист в рядах наших славных и доблестных вооруженных сил.

— Я охотно подпишусь под любым воззванием за мир и разоружение, — продолжал директор, — но если в каком-нибудь паршивом реле замкнет контакт, то воззванием межконтинентальную махину, выходящую из шахты, не остановишь! И поздно будет приносить извинения по прямому проводу. Необходимо быть реалистом и учитывать все, что в силах учесть. Этим мы и занимаемся!

— Чем именно? — тупо спросил я.

— Мы готовим наших выпускников к максимальному выживанию. Это потенциальные лидеры уцелевших! Они знают, как вести себя в экстремальных ситуациях. Даже если кроме них никого не останется, то они начнут все сначала. Мы рассредоточиваем их повсюду, где только можно и нельзя. Сами понимаете, все, что я вам рассказал, не для огласки. Хотя и это неважно. Пресса одну-две недели пошумит, ну, может, еще парочка запросов оппозиции… Во всяком случае, я надеюсь на вашу порядочность.

Он замолчал, а я чуть было не зевнул ему в лицо. Когда он начал свои рассуждения о бренности бытия, я стал ожидать большого вранья и вот дождался рождественской сказочки о будущих благодетелях. Слов нет, придумано красиво. Так и видишь, как среди руин и пепелищ возникают быстрые ловкие тени, собирают уцелевших и ведут их в леса и горы. А там, разумеется, начинают рассказывать голодным и больным историю искусства, которую им здесь преподают почему-то ночами.

Директор Юрайда, грубо говоря, врет. Но все-таки непонятно, почему он и те, кто за ним, врут, а не просто выставляют. Раз так, подергаем еще…

— И ваши супермены выживут в любой ситуации? — невинно спросил я. — Даже если никто больше не останется?

— Если у них будет шанс, они его не упустят.

— А дальше?

— Что — дальше?

— С кем они будут воспроизводить род человеческий? Надо позаботиться насчет соответственно натасканных подруг.

— Мы это учли, — после секундной заминки проговорил Юрайда, — вы забываете, что существуют и женские исправительные школы.

— То есть вы их расселяете парами?

— М-да, нечто в этом роде.