Темная половина

Нет, ты не понимаешь, подумал Алан. Ты не понимаешь, кто ты такой, и вряд ли когда-то поймешь. Твоя жена, может быть, и поймет… хотя не факт, что у вас с ней будет все хорошо после того, что случилось… и что она захочет понять или отважится любить тебя снова. Возможно, только твои дети… когда-нибудь потом… но не ты, Тэд. Стоять рядом с тобой — все равно что стоять рядом с пещерой, откуда вылезло некое кошмарное чудовище. Чудовища больше нет, но все равно как-то не хочется приближаться к тому месту, откуда оно появилось. Потому что там могут быть и другие. Вряд ли, конечно, они там есть. Умом-то ты все понимаешь, но чувства все равно протестуют, правда? О Боже. И даже если пещера опустела уже навсегда, все равно остаются сны. И воспоминания. Например, о Гомере Гамише, забитом насмерть собственным протезом. Из-за тебя, Тэд. Все это — из-за тебя.

Это было несправедливо, и Алан сам это знал. Тэд не просил, чтобы у него был близнец; он не со зла уничтожил своего брата в материнской утробе («Речь не о Каине, поднявшем руку на брата Авеля», — сказал доктор Притчард); он не знал, какое чудовище дожидается своего часа, когда начал писать под именем Джорджа Старка.

И все-таки они были братьями-близнецами.

И Алан никогда не забудет, как Тэд и Старк вместе смеялись.

Этот страшный, безумный смех и их взгляд.

И Лиз тоже вряд ли забудет.

Поднялся легкий ветерок и донес до Алана противный запах сжиженного газа.

— Давайте сожжем его, — резко проговорил он. — Сожжем все к чертовой матери. Мне плевать, кто потом что подумает. Ветра нет; пожарные приедут раньше, чем огонь успеет распространиться. А если сгорит чуть-чуть леса вокруг, то тем лучше.

— Я этим займусь, — сказал Тэд. — А вы идите к Лиз. Помогите ей с близнеца…

— Мы вместе этим займемся, — перебил его Алан. — Дайте мне ваши носки.

— Что?

— Что слышали. Мне нужны ваши носки.

Алан открыл дверцу «торонадо» и заглянул внутрь. Да, механическая коробка передач, как он и предполагал. Истинный мачо вроде Джорджа Старка никогда не опустится до автоматической коробки; это для женатых мечтателей типа Тэда Бомонта.

Оставив дверцу открытой, он приподнял правую ногу и снял ботинок и носок. Глядя на него, Тэд тоже принялся разуваться. Алан надел ботинок на босу ногу, потом поднял левую ногу и повторил весь процесс. Он не хотел становиться босой ногой в месиво из мертвых птиц, даже на долю секунды.

Потом он связал два носка вместе, забрал у Тэда его носки и привязал их к своим. Обошел «торонадо» (мертвые воробьи хрустели у него под ногами, как сухие газеты) и открыл лючок бензобака. Свинтил крышку, запихал в горловину импровизированный фитиль, подождал пару секунд, а когда вытащил наружу, носки уже пропитались бензином. Алан перевернул фитиль и сунул в бак сухой кончик, а мокрый оставил свисать на заляпанном птичьим пометом боку машины. Обернувшись к Тэду, который уже подошел и встал рядом, Алан пошарил в карманах и вытащил книжечку бумажных спичек. Такие спички обычно дают в киосках в придачу к сигаретам. Алан не помнил, откуда они у него, но на обложке была напечатана реклама для филателистов.

Марка с изображением птицы.

— Подожгите носки, когда машина покатится, — сказал Алан. — Но ни секундой раньше, понятно?

— Да.

— Она рванет. Дом загорится. Потом взорвутся баллоны с газом. Когда подоспеют пожарные, все будет выглядеть так, будто ваш друг не справился с управлением, врезался в дом, и машина взорвалась. По крайней мере я очень на это надеюсь.

— Хорошо.

Алан обошел машину и встал у водительской дверцы.

— Что там у вас? — нервно окликнула их Лиз. — Вы еще долго? А то дети мерзнут!

— Еще минутку! — крикнул ей Тэд.

Алан сунулся в зловонный салон и снял машину с ручного тормоза.

— Подождите, пока не покатится, — бросил он через плечо.

— Да.

Алан выжал сцепление и передвинул рычаг в нейтральное положение.

«Торонадо» тут же покатился вперед.

Алан отскочил от машины, и на мгновение ему показалось, что Тэд не сумел поджечь фитиль… а потом тот полыхнул яркой полосой пламени на черном боку.