Темная половина

Пэнгборн давно убедился, что реальные убийства в маленьких городках обычно совсем не похожи на убийства в маленьких городках из романов Агаты Кристи, когда семеро человек по очереди пыряют ножом старого ловеласа полковника Сторпинга-Желвака в его загородном доме в Запруде-на-Ряске во время свирепой зимней бури. В реальной жизни, когда прибываешь на место, почти всегда застаешь там преступника, который тупо таращится на лужи крови и пытается сообразить, какого хрена он тут натворил и как могло получиться, что все так стремительно вышло из-под контроля. Даже если преступник сбегал, обычно он не уходил далеко, и всегда находилась пара-тройка свидетелей, которые могли точно сказать, что именно произошло, кто это сделал и куда он ушел. Ответ на последний вопрос в большинстве случаев — в ближайший бар. В реальной жизни убийства в маленьком городке, как правило, очень простые, жестокие и идиотские.

Как правило.

Но правила для того и существуют, чтобы их нарушать. Иногда молния все-таки ударяет дважды в одно и то же место, и время от времени в маленьких городках случаются убийства, которые не раскроешь прямо на месте. Убийства вроде такого.

Только этого Пэнгборну и не хватало.

2

Констебль Норрис Риджуик вышел из патрульной машины, припаркованной сразу за машиной Пэнгборна. Сигналы вызовов двух полицейских раций раздавались в теплом весеннем воздухе.

— Рэй уже едет? — спросил Пэнгборн. Рэй был Рэем Ван Алленом, окружным судмедэкспертом и коронером.

— Ага.

— А что супруга Гомера? Ей уже сообщили?

Пэнгборн говорил, отгоняя мух от лица Гомера. Собственно, от лица-то осталось не много. Только острый, торчащий вверх нос. Если бы не протез вместо левой руки и не золотые зубы — когда-то они красовались во рту Гомера, а теперь их обломки усыпали его морщинистую шею и рубашку на груди, — Гомера, наверное, не узнала бы даже родная мать.

Норрис Риджуик, чем-то похожий на Барни Файфа, помощника шерифа из старого сериала «Шоу Энди Гриффита», переминался с ноги на ногу и разглядывал свои ботинки, словно вдруг воспылал к ним интересом.

— Ну… Джон сейчас на дежурстве, а Энди Клаттербак — в Оберне, в окружном суде…

Пэнгборн вздохнул и поднялся на ноги. Гамишу исполнилось — и теперь уже навсегда — шестьдесят семь. Они с женой жили в маленьком чистом домике рядом со старым железнодорожным депо меньше чем в двух милях отсюда. Их дети выросли и разъехались кто куда. Это миссис Гамиш позвонила сегодня утром в контору шерифа и, чуть не плача, сказала, что проснулась в семь и обнаружила, что Гомер — который иногда спал в одной из старых детских, потому что она, миссис Гамиш, храпит — вообще не ночевал дома. Вечером, в семь часов, он, как обычно, уехал играть в боулинг и должен был вернуться к полуночи, самое позднее — к половине первого, но все постели оказались пустыми, а его пикапа нет ни в палисаднике, ни в гараже.

Шейла Бригем, диспетчер дневной смены, сообщила о поступившем звонке шерифу Пэнгборну, и тот перезвонил миссис Гамиш из телефона-автомата на автозаправке «Сонни Джэкеттс Суноко», где в тот момент заправлялся.

Она рассказала все, что ему надо было знать о машине — «шевроле»-пикап, 1971 года выпуска, белый, с пятнами темно-бордовой грунтовки в проржавевших местах, с ружейной стойкой в кабине, номерной знак штата Мэн 96529Q. Пэнгборн передал информацию по рации всем патрульным (только троим, потому что Клат выступал свидетелем на суде в Оберне) и сказал миссис Гамиш, что перезвонит сразу, как только появятся какие-то новости. Он не особенно волновался. Гамиш любил накатить пивка, особенно по вечерам, когда играл с приятелями в боулинг, но идиотом он не был. Если старик выпил больше, чем того требует безопасность за рулем, он скорее всего заночевал на диване в гостиной у кого-то из своих партнеров по боулингу.

Но оставался один вопрос. Если Гомер решил заночевать у кого-то из своих товарищей, почему он не позвонил жене и не предупредил? Он же знал, что она будет переживать. Хотя было поздно, возможно, он думал, что она уже спит, и не хотел ее беспокоить. Это один вариант. А вот второй, еще лучше: Гамиш звонил жене, но та крепко спала и, возможно, храпела, как трактор. А дверь в комнату с телефоном была плотно закрыта.

Пэнгборн попрощался с расстроенной миссис Гамиш, повесил трубку и подумал, что ее муженек объявится самое позднее к одиннадцати утра, поджав хвост и страдая похмельем. Эллен, конечно, скажет ему пару ласковых. А Пэнгборн мысленно похвалит Гомера за то, что старику хватило ума не садиться за руль и не ехать тридцать миль между Саут-Пэрисом и Касл-Роком в пьяном виде.